— Вашему величеству известна моя преданность. Что я могу для вас сделать, чтобы доказать ее?
Казалось, его собеседник собирается прыгнуть в воду.
— Сударь, мне надобно помочь выпутаться из одной скверной истории… Время от времени я иду в бельведер и, высунувшись в окно, отстреливаю кошек, ночами кишащих на дворцовых крышах. Они нарушают наш покой…
«Странное времяпрепровождение!» — подумал Николя, немедленно вспомнив о своей любимице Мушетте.
— Увы, — продолжал король, — среди прочих тварей я застрелил и ангорскую кошку госпожи де Морепа! Что вы мне посоветуете?
— Сир, мне кажется, в данном случае лучше сказать правду. Ваш дед выставил из дома пажа, который мучил свою кошку. Однако…
— Что однако? — заинтересовался король.
— Если ваше величество позволит мне выступить от его имени, я готов стать вашим посланцем и отправиться к госпоже де Морепа: я выйду из траншеи и приму на себя первый залп. Не сомневаюсь, она согласится выслушать доводы разума и поймет, что это всего лишь несчастный случай. Король стрелял по голубям, а кошка случайно пробегала мимо…
— Да, все так и было, именно так, — подтвердил Людовик XVI.
Он подтолкнул часовую стрелку, часы издали мелодичный звон, и на лице короля отразилась неподдельная радость. С нескрываемым удовольствием он потер руки и, сменив тему, заговорил плавно и многословно.
— Слышали ли вы, Ранрей, о спорах, ведущихся относительно Северного морского пути? Я с удовольствием читаю труды, присланные мне учеными мужами. Один из моих корреспондентов из швейцарских кантонов называет меня «утешением человечества».
И король смущенно хихикнул.
— Особенно он одобряет мои принципы правосудия, справедливости и гуманности. Кстати, кто из римских императоров носил такое прозвище?
— Тит, сир.
— Совершенно верно. Мне очень хочется отправить отрывки из писем моего швейцарского корреспондента господину де Лагарпу[28], который в «Меркурии» обрушился с критикой на деяния моих предшественников.
Король раскраснелся, ему явно стало жарко.
— Вы только представьте себе, он ничего не уважает! Этот философ не только нападает на королевское правление, но еще и критикует религию! Если народ станет слушать писак и читать их нечестивые памфлеты, как он сможет сохранить свою исконную веру в Господа и верность королевской власти?
Успокоившись, он постучал пальцами по маленькой книжечке в красном сафьяновом переплете.
— Мой швейцарец уверяет меня, что господин де Бугенвиль, с которым он состоит в переписке, хочет совершить экспедицию к Северному полюсу и в этом сочинении приводит основания для своего замысла.