Они расхохотались.
— Что еще?
— Испанский сапог, разумеется. Надобно проследить, чтобы ноги как следует зажали между досок и забили клинья на уровне коленного и голеностопного суставов. Деревянные клинья женщинам и железные мужчинам. Да, и пусть забивают клинья колотушками. Надеюсь, мы полностью используем дозволенное число клиньев, а именно двенадцать. Собственно, вот и все. Прикажите отвести их в подвал, я скоро туда приду.
Двигаясь следом за Бурдо по мрачной галерее, Николя увидел группу людей, окруженных тюремными стражниками. Свидетели сидели на каменной скамье, расположенной напротив комнаты для пыток. Из-за двери этой комнаты доносились жуткие скрежещущие звуки, периодически прерываемые пронзительными воплями: все в соответствии с инструкциями Николя. Комиссар решил начать с Эжени Гуэ, старшей горничной госпожи де Ла Врийер, надеясь, что грозная обстановка быстро заставит ее говорить правду. Но когда она вошла, он понял, что надежды его не оправдались: горничная держалась надменно, не проявляя никаких эмоций. Приглядевшись, он пришел к выводу, что если в их первую встречу на щеках девицы играл живой румянец, а кожа сверкала белизной, то сейчас лицо ее словно пожухло, а на щеках выступили красные пятна. Тем не менее она вызывающе смотрела на него. В зале с готическими сводами распоряжался человек в зеленом; подручные суетились, исполняя его распоряжения. Бурдо, с пером в руке, стоял за конторкой, готовый вести протокол допроса.
— Вас привели сюда, — монотонным голосом начал Николя, — в качестве свидетеля и подозреваемого по делу об убийстве, совершенном в особняке Сен-Флорантен 2 октября 1774 года. Орудия правосудия, которые вы здесь видите, должны побудить вас ответить на мои вопросы с полной откровенностью, и я, как магистрат, надеюсь, что вы поступите именно так и не заставите нас применить к вам предписываемые процедуры, влекущие за собой крайне неприятные последствия.
Похоже, его речь не впечатлила молодую женщину, хотя, сама того не замечая, она сжала левую руку в кулак; эту деталь, подмеченную еще при первом допросе, Николя занес в черную записную книжечку.
— Мэтр Сансон, попросите ваших помощников занять свои места.
Подручные палача перестали сновать с места на место, и под высокими сводами воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием углей в жаровне.
— Начнем, — произнес Николя. — Вы были любовницей Жана Миссери, по крайней мере до тех пор, пока у него не вспыхнула страсть к жертве?
Горничная молчала, уставившись в пол.
— Должен ли я расценивать ваше молчание как признание?