— Это вы, Шарль?
— Я комиссар полиции.
Дверь медленно отворилась, и на пороге возникла испуганная белокурая женщина, одетая в домашнее платье из лиловой синели. В руке она держала свечу, неверным светом озарявшую ее фигуру.
— О Господи, наверняка с Шарлем что-нибудь случилось. Сколько раз я говорила ему, что опасно ходить ночью. Ведь я правильно угадала, сударь? Не скрывайте от меня ничего.
Переступив порог, Николя окинул взором убранство маленькой квартирки. Несмотря на тесноту, обстановка отличалась изысканностью и роскошью, предположить каковую, если судить по внешнему виду дома, было невозможно.
— Успокойтесь, сударыня. Ничего страшного, уверяю вас. Я всего лишь хочу расспросить вас о человеке, только что покинувшем это жилище.
— Что он сделал? Почему вы спрашиваете меня о нем?
Прикинув, он решил, что женщине никак не могло быть больше двадцати лет.
— Люди, разгуливающие по улицам в столь поздний час, всегда привлекают наше внимание.
— Ах он, бедняжка! Как можно заподозрить его, самого лучшего и самого великодушного из всех моих друзей?
— Чем он занимается и как его зовут?
— Шарль Гобле. Он судебный исполнитель в Шатле.
Когда женщина назвала ему ремесло, избранное герцогом де Ла Врийером, Николя не смог сдержать улыбку.
— И кем он приходится вам, сударыня? Могу я это узнать?
Она опустила голову и, покраснев, прошептала доверительным тоном:
— Он мой друг и отец моего ребенка.
Потянув его за рукав, она провела его в маленькую комнату, совершенно белую, где в середине высилась ивовая колыбель с муслиновым пологом. Приподняв полог и дав комиссару возможность взглянуть на очаровательного спящего младенца, она бесшумно вывела посетителя в вестибюль.
— Как вы познакомились с вашим другом?
— Меня зовут Мари Менье, я родом из Мо. Год назад я потеряла мать, она была вдовой уже много лет. Не имея средств к существованию, я отправилась в Париж, где стала просить милостыню. Меня заметили, и спустя немного времени какой-то любезный господин привел меня сюда, а потом ко мне пришел Шарль. Представившись, он сказал, что хочет помочь мне и дать средства к существованию. Я поверила ему и его заботами обрела кров и стол.
— А ребенок?
Она снова покраснела.
— Шарль убедил меня в искренности своего чувства. Я ему всем обязана. Это наш ребенок, и его отец постоянно оказывает нам знаки внимания; его нежная преданность нам, без сомнения, растрогала бы даже вас.
— Сударыня, ваших объяснений мне вполне достаточно. Не стоит тревожить господина Гобле. Не говорите ему о моем визите.
— Я последую вашему совету, сударь. Спокойствие духа Шарля для меня превыше всего. А временами мне кажется, что он чем-то сильно озабочен.