Сырость пробирала до костей, от повышенной влажности окна запотели, и мужчина отер маленький кусочек стекла, чтобы наблюдать за улицей. Дома, деревья, газоны, проплывающие перед глазами, казались однообразно серыми, непогода съела все краски, превратив мир в унылую череду однообразия. И даже, вроде бы, яркие вспышки неоновых вывесок не могли пробиться сквозь серость, подчинившую себе все вокруг.
Выбравшись из автобуса, Тейт торопливо зашагал по знакомой улице, подгоняемый вперед нетерпением. Желание увидеть, подхлестывало его не хуже любого кнута. Как доброго скакуна манит конюшня и ясли, наполненные сеном, так и он стремился попасть в объятья дорогих рук. Практически взлетев по ступенькам, постучал в дверь, втайне надеясь, что откроет Майя. К встрече с Таис он так и не подготовился.
Дверь приоткрылась, и Тейт не смог сдержать вздох разочарования. Вместо ожидаемых подернутых дымкой серых глаз, на него смотрели пронзительные голубые, и их недобрый прищур гарантировал неприятности.
— Чего тебе? — с порога рубанула девчушка.
— Привет, Таис. Майю позови, — Тейт еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Какой предсказуемый прием, даже не поздоровалась.
— Не могу, — все также сквозь щель ответила Таис. В ее голосе мужчине послышались обида и злость. Последнее он мог понять, злилась на него, что вновь заявился. А вот обида…
— Почему? — выжидающе уставился на девочку.
— Почему, почему… — недовольно пробурчала та. — Нет ее, вот почему.
— Как нет?
— Нет и все. Гуляет, — теперь понятно отчего обида в голосе, да и злость тоже. К нему они отношения не имели.
— Где?
— Понятия не имею, — фраза была похожа на фырканье Мусик.
— Как это понятия не имеешь?
— Чего ты ко мне пристал, не сказала она где. И все. А тебя что, забыли предупредить?
— Телефон был выключен.
— Ну… так включать надо, — многозначительно протянула в ответ Таис.
Таис попыталась захлопнуть дверь. Тейт не дал.
— С кем гуляет?
— Позвони да спроси, — огрызнулась девчонка, усиленно дергая дверь.
— Звонил, трубку не берет.
— И правильно делает. Пусти.
— Таис! — окрик получился недоброжелательным.
Мужчина начинал заводиться. От одной мысли о том, что Майя находится неизвестно где, неизвестно с кем, ему становилось не по себе.
— Ты сама ей звонила?
— Нет, а зачем?
— Иди, звони.
— И не подумаю, — вот упертая.
— Ты слышишь, что я говорю? Майя телефон не берет.
— И что? Может она не хочет с тобой разговаривать?
— А ты позвони, и проверим, — почти прорычал он.
Думать о том, что Майя сознательно не отвечает на его вызов, не хотелось. Это предположение резало не хуже ножа. Внутренности сжались в тугой комок, отвечая на панику в голове.