Мне пришлось пережить самому то время, когда еще жили последние лесные поселения и когда другие села и поселки резко изменялись в лучшую сторону. Мне приходилось встречать жителей таких глухих деревушек, только что прошедших тяжелую лесную дорогу. Они выходили к «людям» за делами, в гости. Они были молчаливы и сосредоточенны, встретив другую жизнь, где светились электрические лампы, где в магазинах были такие товары, которые в лес и не завезешь, где каждый день были свежие газеты и где по вечерам в каждом доме светились экраны телевизоров. Сильные и мужественные жители лесных поселений выглядели будто растерянными, обиженными рядом со своими родственниками, работавшими на больших фермах, на тракторах. Я искренне жалел этих лесных людей и откровенно сочувствовал им.
Мне и самому много раз приходилось точно так же выходить из леса к людям, точно так же теряться и чему‑то завидовать. Я жил в лесу и один, жил в небольших лесных поселениях и с семьей, работал, ловил рыбу, охотился, писал, уставал от работы, был счастлив от этой усталости, но всегда чувствовал себя как‑то неловко, когда приходил туда, где жизнь била ключом…
Как помочь моей умирающей деревушке, как влить в нее новую жизнь, как поддержать людей? Я думал сам, советовался с соседями, думал вместе с руководителями района, обращался к руководителям области. Но все это были попытки сохранить старый мир, хотя и добрый, и мудрый, но все‑таки старый…
Конечно, к деревушке можно было подвести хорошую дорогу, можно было поставить по лесу электрические столбы, послать по дороге трактора, машины, переоборудовать ферму… Но ведь в деревушке было всего 18 дворов. Могли ли эти дворы, где взрослых, рабочих людей было всего раз, два — да обчелся, наладить современное высокопроизводительное хозяйство?
Но такие опыты все‑таки были. В деревню проводили свет, посылали технику — все было, как у людей, но люди из лесных поселений все‑таки уходили. Уходили теперь уже по хорошей, только что выстроенной дороге. Говорят, что по хорошей дороге уйти легче…
Видимо, всего этого не могли знать те, кто встречает сегодня на берегах озер брошенные лесные поселения и уносит после встречи с ними только недоумение.
Да, в лесу остались могилы предков, родные дома, покосы, пашни, тропы, озера — все это больно и трудно. Но я очень хочу спросить тех, кто искренне жалеет оставленные людьми дома и могилы родителей: «Кто из вас согласится переехать жить в лес?» Мне известен только один случай, когда московский житель оставил на полпути туристского похода байдарку, попрощался с товарищами и остался работать в небольшой глухой деревушке библиотекарем. Правда, работал он там не очень долго…