— Мне пора, Бетанн. Поговорим позже.
— Хорошо, — неохотно сказала Бетанн. — Пока. Будь осторожна.
— Пока, дорогая.
Астрид рассеянно смотрела на погасший дисплей. Она не знала, как говорить об этом с Генри. Голова опять стала болеть, а таблетки она забыла в магазине.
Да, понедельник — день тяжелый. Это верно.
Мобильный телефон Генри зазвонил как раз в тот момент, когда он закончил тренировку в гимнастическом зале. Он посмотрел на дисплей. Звонил Эдмонд, адвокат Малькольма. Какую-то секунду Генри сомневался, стоит ли отвечать на этот звонок.
— Девоншир, — сказал он, вместо приветствия.
— Это Эдмонд. Найдется ли у вас для меня время сегодня утром?
— Не уверен. Почему бы вам не позвонить моей помощнице? Она могла бы заняться вашим делом.
— Мне хотелось бы поговорить с вами вне вашего офиса. Речь идет об условиях соблюдения морали, которые поставил Малькольм.
Генри не слишком встревожился. Он знал, что не сделал ничего аморального.
— Ну, если хотите... В здании, в котором располагается ваша контора, есть кафе. Мы можем встретиться там через двадцать минут.
— Хорошо.
Генри принял душ, оделся и позвонил к себе на работу.
— Студия звукозаписей «Эверест». Секретариат Генри Девоншира.
Уже звук ее голоса сам по себе заставил его улыбнуться. Многое в ней оставалось для него тайной, но постепенно он узнавал ее все лучше и лучше.
— Это Генри. Я немного задержусь в гимнастическом зале. Есть что-нибудь срочное?
— Я говорила с Джефом. Он и Стивен хотят провести еженедельную встречу здесь. Я просмотрела финансовые документы. Цифры гораздо выше, чем в то же время в прошлом году. Хорошая новость для тебя.
— Да, здорово. Я в самом деле могу обскакать их, — сказал Генри.
— Я уверена — победа за тобой.
— За нами. Это будет успех всей команды. Что-нибудь еще?
Она молчала. Он слышал шуршание бумаг.
— Ну... В «Хелло» есть фотография нас с тобой.
— И что мы делаем?
— Целуемся. В тот вечер, когда ты отвез меня домой. В первый день нашей совместной работы.
— Ну что я могу на это сказать? Мне очень неловко. — Он не мог понять, расстроена она или нет. Может быть, Эдмонд хотел поговорить с ним именно по этому поводу? — Я должен извиниться?
— Не говори глупостей. Папарацци — часть твоей жизни.
— Но не твоей, — сказал он.
— Нет. Но это не так ужасно, чтобы заставить меня сбежать. Пока.
— Пока? Я должен буду сделать так, чтобы быть уверен, что ты не изменишь свое мнение.
— Я так много для тебя значу?
Его телефон запищал, показывая, что ему звонят, и он на секунду заколебался. Он не мог сказать Астрид, что влюбляется в нее все сильнее. Что когда они вместе, он успокаивается — так же, как тогда, когда там, на стадионе, впервые понял, что добился чего-то сам.