- Сегодня я наконец решилась, - пообещала она себе. - Я уезжаю.
Дверь ей открыла горничная, и она взбежала по лестнице наверх.
- Мама! - позвала она.
Эвелин Истмэн оторвала глаза от шитья. Она могла часами заниматься этой скучной работой, требующей постоянного напряжения и внимания, но она умела это делать, и ей нравилось искусство портнихи. Ей также нравились картинки-загадки, но если требовалось сложить не более пятисот кусочков. Когда Лейк было десять лет, у ее матери случился легкий удар. Она выздоровела, однако ее умственные способности, к сожалению, сильно понизились. Она могла читать только детские книжки, и предпочитала с картинками. Иногда ей читала вслух дочь Лейк.
- Отец дома, - сообщила Эвелин, - пойди оденься к обеду. Ему нравится, когда ты нарядно одета за столом.
- В жизни полно мелких разочарований.
- Ты хорошо выглядишь, - робко сказала Эвелин. - Но для меня ты всегда прекрасна. Словно розочка в саду. Вот, посмотри, я исколола палец ее шипами, - она протянула руку для обозрения.
Лейк тяжело вздохнула. Значит, день не был счастливым для матери. Нужно с ней попрощаться и не вызывать у нее в глазах затуманенного тревожного взгляда.
- Мама, - мягко сказала Лейк, - мне придется ненадолго уехать.
- Но отец рассердится, - ответила Эвелин, принимаясь с удвоенной старательностью орудовать иголкой.
- Придется ему к этому привыкнуть. Я хотела сообщить тебе об этом заранее, чтобы ты знала, какие у меня планы.
- Ты уедешь ненадолго?
Лейк кивнула.
Если повезет, она вообще больше сюда не вернется. Через недельку-другую Эвелин позабудет, что она вообще была когда-то здесь, рядом с ней.
Мать внимательно посмотрела на нее большими посерьезневшими глазами.
- Но тебе придется заботиться о себе самой.
- Я постараюсь.
- Да, ты очень красива, - сказала она, вновь принимаясь за работу. Лейк почувствовала, что у нее болят глаза. Но чего она в конце концов от нее ожидала? Эвелин сделала все, что могла. Здесь нет ничьей вины. Она просто ничего уже не могла.
- Ты будешь скучать по мне? - спросила Лейк у матери.
- Конечно, буду, - голос у Эвелин был мягкий и безразличный. Она не отрывала глаз от шитья. Лейк обняла ее за плечи и нежно прижалась к ней.
- Поосторожней, у меня в руках игла, - предупредила ее Эвелин.
- Да, я понимаю, - вдруг все ее существо окатила волна жалости к себе самой. "В этом доме у меня никого нет, - подумала она про себя, - ни одной любящей, заботливой души". Она постаралась выбросить эту мысль из головы и отправилась вымыть руки к обеду. Наступила пора уезжать отсюда, и никакая сила не могла ее удержать. На сей раз.