- И мне и тебе известно, что твой дом - здесь.
- Вам ничего обо мне неизвестно, - огрызнулась Лейк. Ее бесила его доставляющая ему такое удовольствие самоуверенность.
- Но кто же знает собственную дочь лучше, чем ее отец?
- Я уезжаю. Уезжаю навсегда, - она решительно, твердой походкой поднялась по лестнице. Он отправился следом и остановился у нее за спиной так близко, что она забеспокоилась, как бы он не уловил запах того парня, с которым она провела вечер. Лейк решила не уступать.
- Хорошо, - бесцветным тоном сказал он. - Если ты настроилась на отъезд, то, полагаю, я не в силах тебе противостоять. Твоя комната остается за тобой, если надумаешь вернуться.
С невозмутимым видом он сошел вниз и присоединился за столом к жене, продолжая прерванный на несколько минут обед.
Лейк отправилась в кабинет отца, намереваясь разнести там все на куски. Но потом одумалась. К чему это приведет? Туда тихо придет слуга и спокойно уберет осколки. Она ничем не могла ему досадить.
Письменный стол был большой, из красного дерева, и, вероятно, весил не меньше тонны. Пространство для ног было таким громадным, что сама Лейк, когда была девочкой, любила там прятаться. Но Карл не разрешал ей входить в кабинет, в комнату, где хранились все его тайны. Ну вот, теперь она здесь. Нравится Карлу или не нравится, но отец обязан помочь дочери в начале ее карьеры. Она вытащила из его настольного "родолекса" листок и торопливо записала имя и номер телефона - " Ричард Дано, 872, Зап. 47-я улица; 555-7982 ".
В холле послышались грузные шаги.
- Что ты здесь делаешь? - сердито спросил Истмэн. - Ты ведь знаешь, что я запрещаю входить сюда.
- Могу заверить тебя, - улыбнулась она ему, - что этого больше не повторится.
С этими словами она отправилась в свою комнату, чтобы собрать вещи.
Истмэн тяжело опустился в кресло и обнял крышку стола как владелец, любящий принадлежащую ему вещь. Он ласково вытащил один из ящиков, пошарил рукой по дну и нащупал перевязанный ленточкой конверт. В нем хранились копии чеков, письма, квитанции, его личные бумаги, дневник. Он задвинул ящик. Его немного трясло. Боже, она была на грани раскрытия всех его тайн, хранившихся в массивном письменном столе.
Она скоро уедет, и, хотя ее отъезд обещал ему большую безопасность, все же, если говорить честно, он этого не совсем хотел. Он улыбнулся, оскалив волчьи зубы. Неважно, где она будет, как далеко уедет, она все равно будет принадлежать ему. Об этом знала и она, и он, хотя она притворялась, что этого не ведает.
Кто знает дочь лучше собственного отца?