Я выключил аппарат и представил совместно с женой демонстративные зевания и потягивания. Затем мы все втроем проследовали к нашим кроватям. Но, конечно же, мы не забыли, что в 20.15 Каир показывает французскую комедию. На цыпочках прокрались мы обратно в гостиную и тихонько снова включили телевизор.
Спустя несколько секунд тень Амира упала на экран:
"Эх, вы! — выкрикивал он с вполне обоснованным гневом. — Гадкие обманщики!".
"Папа никогда не обманывает, — вразумила его мать. — Мы только хотели посмотреть, экран начинает светиться слева направо, или нет. А сейчас мы идем спать. Спокойной ночи".
Вроде бы, прошло. И мы быстро заснули.
"Эфраим, — прошептала мне сквозь сон жена через несколько минут, — кажется, мы можем вернуться…"
"Тихо, — пробормотал я так же спросонья. — Он здесь".
Сквозь полузакрытые веки я рассмотрел в темноте силуэт нашего сына, который — очевидно, в целях контроля — всматривался в нашу комнату. Однако он с удовлетворением принял к сведению мое предусмотрительное покашливание и снова улегся в кроватку, чтобы там бояться элегантного убийцу. Для гарантии мы подождали еще пару минут, прежде, чем тихой сапой пробрались к телевизору.
"Убавь звук" — прошептала жена.
Это был весьма правильный совет. Когда смотришь что-то по телевизору, а особенно, титры, все зависит не от того, что ты слышишь, а от того, что видишь. А уж когда транслируют театральную постановку, достаточно небольшого усилия, чтобы понимать текст прямо по губам исполнителей. При этом следует только установить насколько возможно высокую контрастность. С этой целью жена и нажала соответствующую кнопку, точнее, ту кнопку, которую она считала соответствующей. Но это было не так. Это мы поняли по тому, что в следующее мгновение громкость подскочила до чудовищной, всесокрушающей силы.
Ну, и конечно, тут же на наши головы обрушился Амир:
"Вруны! Хитрые вруны! Змеи! Змеиные вруны!" — и его завывания заглушили передачу из Каира.
Поскольку все наше приказное насилие в этот вечер стало бесполезным, Амир, изредка всхлипывая, остался сидеть с нами не только на все время той трехактной пьесы, но и на танец живота, исполняемый парой танцовщиц из Аммана. На следующий день в детском саду он уснул на уроке пения. Воспитательница позвонила нам и взволнованно рекомендовала отвести его в больницу, поскольку возможно, что он укушен мухой це-це. Мы довольствовались тем, что отвели его домой.
"Что ж, сейчас нам осталось только одно" — вздохнула дорогой жена.
"А именно?"
"Продать телевизор".
"Не продавай его, не продавай его" — канючил Амир. И мы его, конечно, не продали. Мы выключили его ровно в 8 вечера, выполнили все предписанные процедуры, как то: чистка зубов, — и легли в предписанные постели. Под моей подушкой лежал при этом будильник, поставленный на 21:30.