А мы все поем о себе,
О чем же нам петь еще?
БГ
При взгляде на длиннющие полки «современной японской литературы» прежде всего поражаешься обилию английских слов в названиях книг. Открываешь эти книги — и эффект лишь усиливается. 25 % книг на этих полках — путевые заметки, дневники, эссе о событиях, произошедших с авторами за границей (желательно в США — быстрее раскупят). При этом очень много — о еде, шопинге и способах разбогатеть или сэкономить, и почти ничего — о людях и местной культуре (деньги кататься уже есть, а разговаривать не умеем — да, наверно, и не хотим). Особенно популярна следующая фабула: японец поехал за границу, вляпался там в Приключение (съел игуану, женился на белой женщине, прыгнул с парашютом, приобрел недвижимость там, где японцев терпеть не могут, открыл ресторан суси, не понимая ни слова по-английски и т. п.) — но выбрался с честью и преуспел (оклемался, развелся с белой женщиной и отсудил детей на себя, поручил ресторан местным аборигенам и вернулся в Японию жить на проценты…). Что-то из цикла «знай наших» вперемешку с неистребимым комплексом проигравших в последней войне.
Особый акцент:
За границей японцев почти никогда не интересует собственно заграница. Классическая картинка: японский писатель за полгода объезжает 18 стран, фактически совершив кругосветку, с единственной целью: посетить все знаменитые рестораны суси, которые открыли вне Японии его соотечественники — и написать об этом книгу. Смешно? А неугасимая когда-то популярность русскоязычной эмигрантской писанины — что, совсем непохоже? Невольно вспоминается плаксиво-обреченная гримаса пьяного доктора Снаута: «Все лезем в другие миры, ищем чего-то… А человеку не нужны иные миры! Человеку — нужен человек…»
Но закончим же…
Около 35 % японского чтива — детективы и «розовые» эротические новеллы, сюжеты которых либо в принципе шаблонно-скучны, либо слизаны один к одному (разве что имена и география местные) с тех же американских пэйпербэков десятилетней давности.
Еще четверть — довольно мучительные потуги разобраться-таки со своей военной и послевоенной историей. Стандартный набор: Корейский Вопрос («а не были ли корейские секс-рабыни таковыми по собственной воле?»), Китайский Вопрос («а ведь действительно там, в Нанкине, перед ребятами неудобно получилось»), совсем немножко про Сибирский Плен (нудные описания путешествий к солдатским могилам) и Северные Территории («а у моего дедушки на Кунашире до сих пор дом остался»), и в большом количестве — совершенно «неэвклидовы» рассуждения в духе: «Ну почему же мы все-таки проиграли этим замечательным янки?»