— Новые демоны? — Осторожно спросил он и потерся своей щекой о ее шелковистые волосы.
— Только последний. — Ее голос был тих и спокоен. — Он сделал ещё хуже, чем просто использовал меня, Макс. Он управлял мной. Обманывал меня. Без унции раскаяния или милосердия, он намеревался разрушить меня. Даже нет названия тому, что он сделал.
Макс развернул ее лицом к себе. Его руки коснулись ее щек, придавая ее лицу чашевидную форму, большие пальцы стерли влажные следы от слез.
— Но он не выиграл, Дайна. И никогда не выиграет.
Она посмотрела в обманчиво твердое лицо и нежные глаза человека, которого она любила, и впервые действительно начала понимать свое везение. Как бы ни было, но болезненный период прошел, и она, наконец-то, исцелена.
— Я люблю тебя. — С чувством сказала она Максу.
В этот момент он едва смог перевести дыхание. Ее глаза были ясны, наконец-то они освободились от преследующих ее последние годы теней боли и страха. Это было именно тем, чего Макс так долго ждал и на что надеялся, он даже не до конца мог поверить в то, что, похоже, они, наконец-то, оба победили. Сквозь резко охватившее его волнение он сказал:
— Выходи за меня, Дайна.
Ее руки обвили его шею, а губы искривились в блаженной улыбке.
— Да. — Шепнула она. — Да, Макс, конечно!
Солнце озарило горизонт, омывая все вокруг серебряным светом и купая двух влюбленных в своих блестящих лучах. Но Макс повернулся спиной к восходящему солнцу, чтобы отнести Дайну назад в их темную спальню.
В среду днем все и случилось.
В конце концов, ловушка захлопнулась с почти смешной легкостью. Как позже сказал Макс, почти всегда бывает случай, когда все ожидания строятся в крайней степени возбуждения. У них уже был один момент, когда они поняли, что все их предположения были неправильными. Так что было вполне естественным, что все закончиться простым хныканьем вместо настоящего удара.
Дайна уже пережила столько, что когда ее мучитель снова вошел с ней в контакт, несмотря на те боль и страх, что она чувствовала ранее, звук его жестокого шепчущего голоса не пробудил в ней ничего кроме холодной ярости, ей потребовались все ее прежние навыки, чтобы сыграть для него роль испуганной женщины.
Но к тому времени, когда она покорно открыла ту же самую дверь, как и тогда в четверг в полночь, она уже контролировала себя и отлично сыграла свою роль. И если он думал, что чувство, которое заставило ее отшатнуться назад, когда проскользнул мимо нее, было страхом, а не отвращением — тем лучше.
— Сигнализация в коридоре? — прошипел он.
— Дезактивирована, — тупо произнесла девушка, позволяя двери непринужденно захлопнуться позади него.