Девичьи голоса (поют).
Задремали волны,
Ночь сошла на землю.
Тайной думы полный,
Тишине я внемлю.
Закрыв глаза, Рахманинов дирижирует хором гимназисток…
193. (Съемка в помещении.) МОСКВА. КВАРТИРА РАХМАНИНОВА. ВЕЧЕР.
В комнате, освещенной керосиновой лампой и оплывшими свечами в медных шандалах, Ирина и Таня прощаются перед сном с отцом. Целуют его, желают доброй ночи. Потом говорят «доброй ночи» Шаляпину и уходят в свою комнату вместе с Мариной. Все, кроме Марины, одеты весьма причудливо: на Рахманинове женская вязаная кофта, шерстяная шапочка, шарф и перчатки без пальцев; Наталья закутана в платки, сверху кацавейка; Шаляпин щеголяет в теплом жилете мехом наружу. Только пышущая здоровьем Марина обходится обычным шерстяным платьем.
Шаляпин (Рахманинову). И много ты в Ивановку всадил?
Рахманинов. Все, что имел.
Шаляпин. Банк-то понадежнее оказался.
Рахманинов. А что теперь деньги стоят?
Шаляпин (мрачнея). Ничего. Да и тех не выдают. Горький говорит: погоди, народ тебе все вернет. Какой народ? Крестьяне, полотеры, дворники, извозчики? Какой народ? Кто? Непонятно. Но ведь и я народ.
Рахманинов. Едва ли. Горький говорил, кто носит крахмальные воротники и галстуки — не люди. И ты соглашался.
Шаляпин. Ну, это так, несерьезно… А может, махнуть в Петербург? У Горького, говорят, в комнатах поросята бегают, гуси, утки, куры. Здесь же жрать нечего. Собачину едят, да и то достать негде. Я вообще уеду за границу.
Рахманинов. Как же ты уедешь? А если не пустят? Да и поезда не ходят.
Шаляпин. То есть как не пустят? Я просто вот так пойду, пешком.
Рахманинов. Трудновато пешком-то… да и убьют.
Шаляпин. Ну, пускай убивают, ведь так же жить нельзя!.. Это откуда у тебя баранки?
На подоконнике лежат сухие баранки. Шаляпин подходит, берет баранку, пробует ее разгрызть и хватается за щеку.
Шаляпин. Фу, черт, чуть зуб не сломал! Нет, бежать, бежать, без оглядки!
Рахманинов. Ау меня уже месяц лежит вот такое послание.
Достает из ящика стола какую-то бумагу и кладет перед Шаляпиным.
Шаляпин. Что это?
Рахманинов. Приглашение в Швецию на гастроли.
Шаляпин. Чего же ты не едешь? Чего ждешь?
Рахманинов. Боюсь, что гастроли затянутся.
Шаляпин. А ты не можешь жить без большевиков?
Рахманинов. Ты целовался на морозе?
Шаляпин. Что? Не помню. Ну, целовался.
Рахманинов. Тогда ты знаешь, что такое Россия.
Шаляпин. Так то Россия!.. А это?.. (Машет рукой.) Слушай, я у вас останусь. Поздно. Боюсь идти.
Наталья. Конечно, оставайся. Я тебе в кабинете постелю.
194. (Натурная съемка.) МОСКВА. ЗИМА. НОЧЬ.
У Большого театра горит костер. Возле него греются солдаты. Проезжает грузовик с матросами.