Поскольку было известно, что Самуэль Майер имел охотничье ружье, г-жа Оберник приняла заявление близко к сердцу и сразу же, как Аристобулос снова начал лаять, сказала ему успокаивающим голосом:
— Спокойно, Аристобулос! Ты тревожишь г-на Майера. Стыдись. Прекрати лаять. Фу!
Аристобулос нисколько не умолк. Напротив, он усилил свое тявканье, видимо, желая лаем продемонстрировать свою свободу.
Майер обратился к своему адвокату, чтобы прибегнуть к защите закона. К его огорчению, он узнал, что содержание собак относится к неотъемлемым гражданским правам, и что собака по закону не может быть запрещена, где бы и когда бы она ни лаяла.
Так что однажды ночью схватил Самуэль Майер свое охотничье оружие и засел в саду, где, спрятавшись в кустах, стал поджидать появления Аристобулоса. Аристобулос не появлялся. Он лаял строго в установленные часы (0.00, 3.30, 5.15), но лаял в доме. Время от времени Майеру казалось, что он царапается в дверь, повизгивая и поскуливая, однако дверь так и не открыли. То ли Оберник догадался о поджидающей опасности, то ли пес это делал из чистого изуверства.
Поскольку в этой загадочной ситуации и в последующие две ночи ничего не изменилось, Майер, тайно идущий по следу, решился на рискованный шаг. Он прокрался в темноте к спальне Оберников, заглянул под острым углом в приоткрытую дверь — и не поверил своим глазам (впрочем, как и своим ушам): Йешуа Оберник лежал со скучающим выражением лица в кровати и лаял.
Рядом с ним лежала г-жа Оберлинк и время от времени говорила без особого участия:
— Спокойно, Аристобулос. Дай поспать г-ну Майеру. Фу!
Самуэль Майер уже был готов пустить в ход свое охотничье оружие, однако, поразмыслив, отправился в ближайший полицейский участок, где и рассказал заспанному служащему всю историю. Ответ служащего был:
— Ну, и?
— Что значит "ну, и"? — воскликнул Майер. — Этот тип меня в могилу сведет! Я уже неделю не сплю! Кроме того, он губит мои слуховые нервы, которые так необходимы в моей профессии!
— Сочувствую, — посочувствовал должностной орган. — Против громкого разговора после полуночи я еще мог бы принять меры, а вот против громкого лая — нет. Только в том случае, если при этом предпринимается какая-либо незаконная акция. Кроме того, дела подобного рода находятся в компетенции городского управления.
На следующее утро, после того, как Аристобулос разбудил его ровно в 5.15, Самуэль Майер снова разыскал своего адвоката и проинформировал его, что Йешуа Оберник у себя дома выступает в роли, так сказать, самособаки.
Адвокат вытащил сборник законов для консультации и стал листать, покачивая головой: