Что-то похожее происходило и с мужьями Мэдди. Внезапно их охватывало беспокойство, обожание угасало, и Мэдди делала единственно возможное для защиты собственной гордости — оставляла их прежде, чем уходили они. В конце концов и Лоуренс ее покинет, думала она.
Любовь, в которую она прежде верила безоглядно, — любовь поклонников к звезде. Но в последнее время все чаще спазмы сдавливали горло Мэдди, когда ей приходила в голову мысль о том, что и их любовь преходяща. Вот этого ей уже не вынести.
Она закрыла глаза и вздохнула, а Лоуренс разминал ей шею. Умелые нежные пальцы забирались под волосы, массировали уши, а потом спустились к грудям. Мягкие и тяжелые, налитые, они еще сильнее набухали от его прикосновений.
— Ты же хочешь, чтобы я была счастлива, да?
Под его опытными пальцами соски напряглись.
— Конечно, хочу.
Мэдди застонала и потерлась затылком о его живот. Она улыбнулась, почувствовав, что он готов.
— Значит, ты достанешь деньги. Найдешь способ. Так ведь, дорогой?
— Мэдди…
Она выгнула спину, он взял в ладонь одну грудь. Мэдди положила руки поверх его рук и стала медленно вращать ими.
— Но ведь найдешь же, Лоуренс?
Лоуренс почувствовал, как его сердце сжалось от ее отчаянной мольбы. Он посмотрел на жену печально и нежно, ее соски прижимались к его ладоням, как набухшие почки. Он любовался ее длинной выгнутой шеей, Мэдди по-кошачьи терлась о него, похотливо изгибаясь, отчего он тоже почувствовал желание. И жалость. Да, она снова пускает в ход красоту и чувственное тело, стремясь добиться своего, но мог ли он на нее сердиться? Бедняжка Мэдди. Ей необходимы любовь и внимание, она так жаждет этого. Как же он может отказать ей в чем-то?
— Я постараюсь, дорогая, — вздохнул он.
Улыбаясь, Мэдди расстегнула молнию на своем жакете, встала, повернулась к нему, прижалась бедрами.
— Возьми меня, Лоуренс, прямо сейчас!
— О Господи! — стоя посреди салона самолета «Эв косметикс», Дженнифер открыла рот, как ребенок на карнавале. — Вы только поглядите! Это не самолет, это летающий дом!
Она повернулась и посмотрела на Сару, благоговение на лице исчезло, его сменила озорная улыбка.
— А что? Я могла бы и к такому привыкнуть. Черт побери, босс! Кайфуем!
— Кайфуем? — рассмеялась Сара и посмотрела на Брайена. — Это звучит совершенно по-техасски.
— Ах вот оно что. Теперь ясно. А то она все утро как-то странно изъясняется. Кстати, поправь меня, если я ошибаюсь, — не эта ли девица всего неделю назад ворчала, что приходится переезжать к этим грубым ковбоям?
— Ага.
— Эй вы, неужели не понимаете — человек может передумать. Более того, я уж прикидываю — не заарканить ли мне какого-нибудь ковбоя и не поставить ли на нем свое клеймо?