Симонетта даже глаза закрыла.
— Синьор Луини! — снова вмешался добросердечный Ансельмо. — Тебе все же придется оказывать этой даме то уважение, которого она достойна, или немедленно покинуть эту церковь! Синьора ди Саронно — дама в высшей степени благородная, к тому же она вдова, а здесь, если ты, Бернардино, случайно забыл, все-таки Храм Божий!
— О! Ну хорошо. В таком случае три франка в час.
— Дело вовсе не в этом! Синьора Симонетта, тебе совсем не обязательно подчиняться этим требованиям… — Возмущенный до глубины души, Ансельмо подошел к Симонетте и неловко предложил: — Времена нынче тяжелые, но, возможно, тебя, госпожа моя, удовлетворит и та скромная сумма, которую я могу ссудить из пожертвований прихожан…
— Нет, святой отец, — решительно покачала головой Симонетта. — У меня все-таки есть дом, я одета и вовсе не голодаю. Есть люди, которые нуждаются куда больше меня, сохрани эти деньги для них. Ничего страшного, я вполне способна выполнить ту работу, которую предлагает мне синьор художник. И как бы этот невоспитанный человек со мной ни обращался, мне придется терпеть. Господь, как известно, посылает нам всякие испытания. Похоже, моим испытанием и станет то, что я должна буду вытерпеть в ближайшие несколько месяцев.
Бернардино поскреб в затылке. Так она еще и истинно верующая! Что ж, решить эту задачку будет несколько сложнее, чем ему сперва показалось. Он повернулся и быстрым шагом двинулся куда-то, жестом пригласив Симонетту следовать за ним. Ансельмо, чувствуя, что молодой женщине необходима поддержка, тоже потащился за ними. У ступеней алтаря Бернардино кинул Симонетте легкий голубой плащ из блестящего шелка и весьма бесцеремонно приказал:
— Синьора, снимите, пожалуйста, свою одежду и накиньте этот плащ. И будьте любезны, туфли тоже снимите — мне нужно видеть ваши босые ноги.
Но Симонетта продолжала стоять, держа плащ на расстоянии вытянутой руки от себя, словно боялась обжечься.
— Но это же неприлично! И потом, я сразу замерзну…
— Ничего страшного, синьора! И вообще, пора перестать хныкать! Мне нужно видеть, как ложатся складки ткани на ваше обнаженное тело, чтобы понять, годится ли этот материал, достаточно ли красиво он драпируется, сочетается ли этот оттенок голубого с цветом вашей кожи. А еще, дорогая синьора, мне нужно, чтобы вы раз и навсегда перестали ныть и жаловаться. Сейчас мое время. Прошу, садитесь вот здесь, под этой пустой стеной.
— Прямо сейчас?
— Нет ничего лучше настоящего времени.
— Я сейчас принесу жаровню, — вздохнув, сказал Ансельмо и, погрозив пальцем, предупредил художника: — Для начала один час, не больше. И прошу тебя, будь повежливее.