– Нам? – не понял Михаил.
– Ну, не нам с вами. Я так, вообще, – одернул себя аналитик. – Просто когда через ваш кабинет проходит по десять человек в день с подобной проблемой, то начинаешь звереть. Почему мы так не любим себя, почему так не любим своих детей? Почему ни за что на свете не рискнем открыто показать свою любовь и потребность в любви? Все загораживаемся, все защищаемся. А потом вот появляются такие Алисы, и мы спокойно говорим – трудный случай.
– Но ведь не все становятся наркоманами! – воскликнул Потапов.
– Это верно. Кстати, то, что она пошла именно этим путем, – случайность. Она могла бы с таким же успехом стать проституткой, воровкой или просто опустившимся бомжем.
– Но стала тем, чем стала.
– Ну, – протянул доктор, – еще не вечер.
– Не надо так. Не дай бог, – тучей помрачнел Михаил.
– Вы ее сильно любите?
– Очень. Я готов на все для нее. Невыносимо думать, что ее жизнь уже кончена. Сейчас, когда у нее все впереди.
– Да, я понимаю. Не будем загадывать, что там впереди. А вот позади у нее тяжелейшая шоковая травма. И тоже, к сожалению, не такая уж и редкая. Хотя все же и не из разряда обычных.
– Изнасилование? Оно – корень всех этих бед?
– В общем – да. Только поймите правильно. Оно лишь довершило то, что начали родители, а продолжил этот Артем. Девочка уже на тот момент чувствовала себя некрасивой, не нужной никому неудачницей, паршивой овцой. Мама с папой разлюбили, брат вытирает об нее ноги, любимый мужчина – и заметьте, нормальный мужчина – ее бросил, причем жестоко. Она пишет – выкинул из жизни, как ненужный мусор. И тут еще находятся четверо мерзавцев, которые спокойно и без напряга ее увозят за город и там насилуют по кругу, пока она не отключается практически. Потом выбрасывают, опять, заметьте, как тот же самый мусор, и все. Она одна. Она маленький уничтоженный человечек, чувствующий себя грязным, использованным дерьмом. Никому не нужным, бесполезным куском мяса, с которым этот «нормальный» мир делает все, что пожелает.
– Жутко это все как-то.
– Не то слово. И я вас уверяю, что мы с вами даже представить не можем, до какой степени ей в тот момент было жутко. Настолько жутко, что потребовалось раздвоить свою личность на «до» и «после». Смотрите – вот! Я прежняя умерла, осталась только Элис.
– Она так спокойно об этом пишет.
– Она ведет себя как парализованный человек. Духовно парализованный. Ну да ладно, поехали дальше.
– У меня кружится голова, – вдруг простонал Миша.
Доктор осмотрел его, встал, налил воды из стерильно чистого стеклянного кувшина и протянул стакан. Миша жадно припал к воде.