– Кто он такой? Откуда? Что написано в его несуществующем паспорте? А?
– Он из Волгограда.
– Может, и так. Это он так говорил. А может, он из Сыктывкара. Или Ашхабада.
– Почему нет? – вяло согласилась я.
– И кто его тут станет искать?
– Барышня.
– Да Барышня круглыми сутками только эфедрин ищет. И вряд ли она сама знает, кто такой Эдисон. Так что расслабься. Его, скорее всего, никто и никогда не хватится.
– Но его же найдут!
– И что? Найдут весной очередного утопленника.
– Их называют подснежниками, – некстати вспомнила я какую-то дурную передачку какого-то патруля.
– Дура. Его даже не опознают к тому времени.
– И что? Все? Мы можем его забыть?
– Именно. И не просто можем, а должны. Мы же молодожены. Мы будем наслаждаться семейным счастьем. А сейчас тебе надо успокоиться. У тебя небось отходняк.
Точно. То, что я чувствовала, иначе, как отходняк, не назовешь. Причем вовсе не от винта. Не только от винта, первого в моей жизни укола, после которого я навсегда перестала переносить вид питерских рек и мостов, стараясь избегать взглядом плещущуюся там, внизу, воду. Мои мозги пытались найти ответ на вопросы: как я оказалась здесь, на этом Марсовом поле, с этим мужчиной? Как и когда исчезла с лица земли девочка Алиса Новацкая, которую любили папа с мамой и не очень любил братец Павлик? Откуда взялась эта Элис, которая греется около странного заброшенного газового костра неподалеку от пресловутого Зимнего дворца и курит анашу вместе с мужем, убийцей и наркоманом по кличке Лекс? Элис, которая, скорее всего, беременна? И которая все время крутит в голове различные «если».
Если бы я не захотела вместе с ними колоться...
Если бы я не увидела этих проклятых ступенек к портику...
Если бы я не потеряла Артема...
Нет, только не это. Если я стану думать об этом «если», то сойду с ума. Нет. Не было в моей жизни никогда никакого Артема. И меня не было. Всегда есть и будет только Элис. И никаких «если». Все они остаются здесь, на этих листках, похожих на абсурдное школьное сочинение. А больше нигде.
Из разговора с психоаналитиком
– Скажите, а почему вы решили, что сможете ей помочь?
– А что, не смогу?
– Я не могу ничего гарантировать, поскольку не имею возможности даже увидеть пациента. Вполне вероятно, вы просто выбросите деньги на ветер, – флегматично бросил ему в лицо лысоватый пятидесятилетний мужчина в белом халате.
– Доктор, это моя жена!
– Да уж. Любовь зла. А других записей вы не находили? – потер лоб в задумчивости врач.
– Нет. Я и эти листы, в общем-то, не находил. Они сами мне в руки попались.