Лаверан надрезал краем предметного стекла палец, выдавил каплю крови и сделал мазок.
Ничего, кроме эритроцитов и лейкоцитов, в его крови не оказалось.
— Итак, — подумал он вслух, — неизвестные многоформенные образования, как и зерна пигмента, связаны с малярией. Только с малярией!
За окном проплыла угрюмая фигура отца Дотеля. Скрипнули двери часовни. По госпитальному кюре можно было сверять время.
— Одна загадка породила другую, — заключил Блошар.
В тот день, 6 ноября 1880 года, Лаверан открыл возбудителя малярии, — правда, сам он об этом даже не догадывался. Прошло еще немало времени, и он — человек, обладающий небывалой остротой зрения, — заметил в мазках переход одной формы неизвестного образования в другую. В крови происходил определенный цикл развития микроскопического живого существа, в котором врач — наконец-то! — заподозрил возбудителя малярии. О своей находке он сообщил во Французскую медицинскую академию. Позднейшие исследования подтвердили правильность выводов Лаверана.
Возбудитель малярии был назван плазмодием. В процессе своего развития малярийный плазмодий поглощал гемоглобин эритроцитов и превращал его в глыбки черно-бурого пигмента.
Так была раскрыта тайна пигмента и открыт возбудитель малярии, но оставалось неясным, откуда и как плазмодий проникает в кровь человека.
Канун рождества 1894 года выдался ненастным. Над вздувшейся Темзой порывистый ветер с моря нес снежную круговерть, заглушал голоса судов, направляющихся в Лондон. Вышедшая из берегов река сердито шумела и расшвыривала по сторонам грязные клочья пены. В госпитальном парке, раскачиваясь, скрипели вековые деревья и роняли на выбеленную снегом землю черные сучья. Ненастно было и на душе Менсона — палатного врача лондонского Морского госпиталя. Сидя у стола, придвинутого вплотную к окну, он писал: «Гипотеза, которую я решил выдвинуть, кажется мне настолько хорошо обоснованной, что, если мне позволят обстоятельства, я, несомненно, смогу добиться убедительных экспериментальных доказательств». Адресуя письмо президенту Королевского общества , под «обстоятельствами» доктор Менсон подразумевал деньги, необходимые для проведения опытов. Собственно, деньги были ему нужны только для поездки в любую из стран, где люди часто болеют малярией, — в ту же Италию, например. Сумма выглядела скромно: триста фунтов стерлингов. Деньги Менсон рассчитывал получить в Королевском обществе, но с утренней почтой пришел отказ на его первое письмо — вежлив и холоден, как ветер за окном.
Пылающие в камине угли отбрасывали на пол яркие блики. Часы пробили полдень.