Его главный помощник доктор Джапаридзе был настроен пессимистически.
— А если гамбузия не захочет питаться личинками комара? А если среда водоема по каким-то причинам не устроит ее?
— В рыбопитомнике гамбузия чувствует себя превосходно.
— В питомнике чистая проточная вода, богатая кислородом, а в карьере она затхлая, отравленная продуктами органического распада.
Рухадзе вздохнул и ничего не ответил. Его самого одолевали сомнения.
В Сухуме мало кто верил в затею доктора Рухадзе. Заведующий малярийной станцией слыл в городе человеком чудаковатым, хотя и считался одним из лучших специалистов по внутренним и инфекционным болезням.
Для эксперимента вдвоем с Джапаридзе они отобрали две сотни половозрелых рыбок и выпустили их в водоем. Теперь оставалось только одно — ждать.
Несколько дней прошло в тревоге.
Через неделю, захватив ящик с пробирками для проб воды и марлевые сачки, Рухадзе отправился к водоему. Его сопровождал Джапаридзе, недавно оправившийся от очередного малярийного приступа. Весь путь до карьера они проделали молча. Обоих одолевали дурные предчувствия.
Был солнечный жаркий день. В высокой траве трещали кузнечики. Над сонной гладью воды летали стрекозы.
В водоеме не оказалось ни одной рыбки.
Рухадзе растерянно вглядывался в толщу желтоватой воды, хорошо просвеченную солнцем до самого дна, и недоумевал.
— Куда же делась гамбузия? — размышлял он вслух. — Если рыба погибла, то не могла же она за неделю разложиться без остатка?!
— Может, ее выловили мальчишки? — предположил Джапаридзе.
— Все двести особей?! Практически такое невозможно.
— Но куда-то же гамбузия все-таки делась?.. Куда? Не могла же она испариться бесследно?..
— Не могла, — согласился Рухадзе, наблюдая за ужами, копошащимися в иле. — Гамбузия была кем-то уничтожена. Но кем?.. Хищных рыб в водоеме нет.
— А может, ужи, Николай Павлович? Они прекрасные пловцы и ныряльщики. Кто знает, может, гамбузия пришлась им по вкусу?
— Насколько мне известно, ужи питаются яйцами птиц, мелкими позвоночными, насекомыми, паукообразными и червями.
— И все-таки, Николай Павлович!
Джапаридзе подвел марлевый сачок под ужа, поднимающегося на поверхность.
Через несколько часов в своей домашней лаборатории, усыпив ужа хлороформом, Рухадзе произвел вскрытие. В желудке ужа он нашел полупереваренные остатки гамбузии. Джапаридзе оказался прав.
— Может, для нового эксперимента подыщем водоем, где не живут ужи? — предложил Джапаридзе на другой день, заглянув на малярийную станцию.
— Вряд ли это выход... Предположим, мы найдем такой водоем и гамбузия в нем хорошо приживется, даст потомство. Предположим, в местах своего обитания она полностью уничтожит личинок анафелес, но ведь останутся болота и водоемы, где не будет гамбузии, и, следовательно, сохранятся места выплода малярийного комара.