— С сексуальным аппетитом у меня и без акваланга все благополучно. Достаточно только увидеть тебя или взять за руку. А насчет акваланга? Я даже начинаю ревновать к нему. Жалею, что обучил тебя этим водным премудростям, — шутливо заметил Роберт.
— А зря. Он нас сблизил еще больше, так что ты должен быть ему благодарен.
— Я больше благодарен себе самому. Прежде всего за то, что сумел заметить тебя на пляже. Там было много других женщин. Хотя, конечно, ты весьма выделялась своей красотой, так что особой заслуги в этом нет.
— Спасибо за комплимент, Роберт. Мне кажется, тебе, скорее всего, помогло писательское чутье. Особенно после того, как я сама воткнулась в твой блокнот.
— Ну, хорошо, будем считать, что, ведомые руками судьбы, мы шли навстречу друг другу, пока не встретились. Так что оба заслужили похвалы за то, что эта встреча состоялась. Ладно, дорогая. Я вижу, что тебе действительно надо немного поспать, как и мне тоже. Я пойду. До встречи за завтраком. И спокойного утра.
Он опять поцеловал ее, легко и нежно, в обе груди, затем в губы. Потом ласково провел кончиками пальцев по животу, игриво прошелся по завиткам волос и интимным складкам внизу. Опять демонстративно вздохнул, подчеркивая горечь расставания, и, набросив одеяло на ее обнаженное тело, пояснил:
— Никто не должен видеть эту красоту, кроме меня. Теперь я начинаю лучше понимать мусульманских мужчин, облачающих своих жен в паранджу.
— Уже чувствуешь себя собственником моего тела?
— Еще нет. Но стремлюсь стать им. Спи спокойно. Твое тело и твоя душа попадут в надежные руки. Это я тебе гарантирую.
Как ни странно, но после его ухода, несмотря на некоторое переутомление, желание вновь провалиться в сладкие сновидения пропало. Правда, проснулось чувство голода, особенно после упоминания о завтраке. Только тогда она вспомнила, что из-за увлеченности друг другом оба пропустили ужин. Впрочем, это было несущественно, и даже подогревало ее самолюбие. Обычно мужчины, в отличие от женщин, всегда помнят о еде. И то, что джентльмен предпочел не расставаться с ней даже ради пищи, было большим плюсом в их отношениях. Она оценила эту жертву. К сожалению, холодильник в номере не мог предложить ничего, кроме охлажденной минеральной воды, которая, скорее всего, еще больше разожгла бы аппетит. Но что поделаешь? Выходить спозаранку, по примеру далеких первобытных предков, на берег моря для сбора даров природы в виде водорослей, моллюсков и крабов, способных утолить голод прямо в сыром, первозданном виде, было бы неразумно.
Так что волей неволей пришлось ограничить свои биологические желания и переключиться на духовную пищу, на более продуктивную интеллектуальную деятельность. Видимо, само слово «литература» стало в последнее время своеобразным кодовым заклинанием для включения в работу ее творческих ресурсов. Как будто поднесли спичку к факелу, пробуждая к жизни творческие фантазии.