— Прими запоздалый комплимент: ты великолепно выглядишь!
— Спасибо.
Он опять поставил ее в тупик. Дикси до самой смерти не забыть шпилек Феликса по поводу ее внешности. И теперь, неосознанно защищая себя от волнующей силы комплимента, она вспомнила, с какой язвительностью лет семь назад Феликс прилюдно попенял ей на бледный вид и неспособность оценить по достоинству мастерство отменного повара. Это произошло во время одного из традиционных воскресных обедов у Харлендов, когда желудок Дикси бастовал, не в состоянии переварить ни кусочка, сдобренного изрядной порцией лицемерия и неприязни.
— Так выглядеть мне прежде мешало отсутствие аппетита, понимаю… — не без яда продолжила Дикси.
Феликс, судя по всему, тоже помнил тот день. Он пожал плечами.
— Поверишь ли, я на самом деле боялся за тебя. Ты была слишком бледной и худой.
— Я так и подумала! «Отсутствие аппетита поможет тебе контролировать собственное тело, но вряд ли — чье-то еще!» — Она дословно процитировала его высказывание семилетней давности. — Это выражение глубокого сочувствия, охотно верю.
Он окинул ее с головы до пят удивленным взглядом и объяснил таким тоном, словно размышляет вслух и не собирается оправдываться:
— Я думал, встряска тебе необходима. Странно, что он еще помнил события тех далеких дней. Дикси было семнадцать, и проблемы с весом у нее действительно существовали. Ей мучительно хотелось походить на старших сестер, чьи идеальные формы и пропорции, высокий рост, даже светлые волосы вызывали у Дикси зависть и восхищение.
Природа одарила Дикси совершенно иной конституцией, очень тонкая кость и мальчишеское телосложение диктовали ей порывистость в движениях. Однако опытный взгляд без труда выявил бы в гадком утенке черты будущего прекрасного лебедя. Вдали от гнетущей обстановки дома Харлендов фигура Дикси обрела и женственность линий, и отточенность пропорций, превратив угловатого подростка в роскошную, но отнюдь не вульгарную молодую женщину, даже на расстоянии способную кружить головы, а вблизи вызывающую чувственное желание. Будучи чуть выше среднего роста, Дикси привыкла носить обувь на каблуках. Сейчас она обнаружила, что даже на высоких шпильках заметно ниже Феликса, и открытие неожиданно разозлило ее.
— Ладно, Феликс, — старательно чеканя слова, заговорила Дикси, — я не нуждаюсь в твоем одобрении. Хорошее ли мнение, плохое ли… Оставь его при себе. Мне неинтересно.
Вот так-то. Пусть знает свое место.
Феликс рассмеялся и подступил к Дикси еще ближе. Она поняла, что ее дерзости развлекают его, но и только. А она… О, как хотела бы она испепелить его взглядом, превратить в камень! Или в жабу. И бросить в пруд. А еще лучше пусть убирается ко всем чертям, среди которых ему самое место!