Мэлфи тоже отнесся к старику с подозрением: он то и дело обнюхивал деда, удивленно поднимал уши и бегал кругами, подходя к старику то с одного, то с другого бока.
— Вам, наверное, больно? — с сочувствием спросила Грэйн, решившая, что удивление — удивлением, а помочь человеку нужно.
— Да уж… — прокряхтел старичок. — Больно, что и говорить…
— Давайте перевяжем вам ногу. — Грэйн кивнула на ободранную голень старика, которая все еще кровоточила.
— Сейчас я помогу, — засуетился Осгард. Он сбросил с себя куртку, стянул рубашку и разодрал ее на несколько длинных тряпок. — Ну вот — чем не бинты?
— Одну секунду! — Старик остановил руки Грэйн, уже потянувшиеся перевязывать его ногу. — Одну секунду, мои юные друзья! Не окажете ли вы мне еще одну услугу? — Грэйн и Осгард с готовностью кивнули. — Перед перевязкой найдите-ка мне лишайник. Он… э-э-э… неплохо останавливает кровь. Не волнуйтесь, его много растет в этих местах… Посмотрите возле валунов — лишайник этот влаголюбив. Он такой… серебристо-зеленый, краснеющий у основания. Когда вы увидите его, сразу поймете, о чем речь. Нет, — остановил он Осгарда, уже готового отправиться на поиски, — пусть лучше девушка. Он любит женские руки — от них еще сильнее его вол… э-э-э… лечебные свойства. Вы уж простите меня, старого дурня, — столько от меня хлопот да неприятностей…
— Ничего-ничего… — успокоила его Грэйн. — Нам не в тягость. Сейчас я мигом. — Она встала с колен и через несколько секунд уже скрылась за валунами.
Осгард помог старичку подняться. Тот с великим трудом встал на одну ногу, а вторую, больную, поджал под себя, совсем как цапля. Росточка он оказался небольшого. Осгард возвышался над ним, как дерево над кустарником. То ли странный человечек всегда был таким маленьким, то ли невероятно усох с возрастом. Осгард аккуратно посадил старичка на свою куртку и постарался пристроить его больную ногу так, чтобы она лежала немного выше, чем туловище. И действительно, после этого раненному стало гораздо легче. Он благодарно посмотрел на Осгарда своими чуть прищуренными глазами цвета переспевшей сливы и вымученно улыбнулся маленьким ртом, в котором недосчитывалось половины зубов.
— Да, удружил я вам, сказать нечего. Куда шли-то, пока я не сбил вас с толку?
— Стрелять по тетереву, — объяснил Осгард, все еще не переставая удивляться чудному выговору старика. — Решили поохотиться немного…
— Дело хорошее, — согласился старик и вновь скрючился от боли. — Черт бы подрал этот капкан и… все, что с ним связано! Поохотиться и я был не прочь в молодости. Но годы берут свое — теперь уж не то, что на охоту пойти, лес перейти не могу. Дожил… Совсем одряхлел. Будь они прокляты, эти годы!