Пересиливая боль, Гермия выдернула ногу из драконьей пасти и продолжила карабкаться вверх. Позже, уже взобравшись на вершину гребня, она поняла: так быстро преодолеть это расстояние ей помог страх.
Обманутый в своих ожиданиях варан остался внизу, но уходить не собирался. Гермия догадалась, что партия еще не сыграна до конца. Страх частично ушел, но зато боль вернулась. Ногу как будто жгли раскаленным железом. Она осмотрела рану: та была довольно глубокой. Констанс говорил о заражении, вспомнила она. Наверное, так и будет. На Комодо нет стоматологов, которые бы занимались драконьими зубами. А жаль…
Гермия опустила голову на руки и зарыдала. Теперь уже не нужно быть сильной, не нужно быть смелой. Ее отвага и выдержка никому не пригодится. В этом месте ее едва ли кто найдет, а если и найдет… то, скорее всего, будет уже поздно. Без еды, без воды, с гниющей ногой долго она не протянет. Интересно, как быстро происходит заражение?
Гермия вытерла слезы и горько улыбнулась. Жаль, что рядом нет Констанса, он поделился бы с ней этой познавательной информацией…
Все как в старые добрые времена. Она и ненавидит и любит его одновременно. Совсем как у Катулла:
Я ненавижу, любя. Разве такое возможно?
Сам не знаю, но так чувствую я и томлюсь.
Удивительно, что сейчас, когда от смерти ее отделяет всего пара шагов, она по-прежнему думает о нем. И по-прежнему любит. Наверное, именно такой и должна быть любовь, сильной, сметающей все на своем пути и… всепрощающей. Да, она прощает Констансу все: и неудавшийся брак, и его выходки, и то, что он бросил ее одну на этом треклятом острове. Все… Прощает, потому что любит его и не мыслит своей жизни без него. Впрочем, и жить-то осталось не так долго… Если бы Констанс знал об этом, пришел бы он к ней? Нашел бы он ее? Ей кажется, что нашел бы. Но что толку думать об этом, ведь он все равно никогда не узнает о ее любви…
Гермия подползла к краю каменной плиты и свесила голову вниз. Терпеливый дракон все еще был там. Он неподвижно лежал под выступом и, кажется, был готов ждать еще долго.
— Мерзкая тварь! — ругнулась Гермия и легла на камень. Лучше сохранять силы, не тратить их на тщетные попытки сбежать. И, главное, не заснуть. Кто знает этих драконов? Может быть, он умеет лазать по скалам, а сейчас притворяется, чтобы застать ее врасплох…
Свинцовые тучи постепенно темнели. Наступали сумерки. На всякий случай Гермия взяла в руку увесистый камень: если варан вздумает напасть на нее ночью, она хотя бы попытается отбиться. Конечно, это скорее самовнушение, чем самооборона. Но разве у нее есть другие варианты?