Это произошло, когда она начала встречаться с Марком Джорданом, известным в Атланте хирургом. Он был на восемь лет старше ее и овдовел за год до гибели Энтони. Бритт дорожила их отношениями. Но вот по поводу развития этих отношений Бритт не спешила принимать решения. Она начинала адвокатскую карьеру, потом подалась в политику, а для матери-одиночки это куда как не просто. Поначалу она вообще отдавала все свои силы маленькому Тедди. К материнству относилась очень серьезно, раз и навсегда решив, что ее сын не должен быть обделен ни любовью, ни заботой, ни чем-либо еще…
— Ба! Да никак это Бритт Мэтленд! — раздался голос из толпы.
Почувствовав на своей руке чью-то прохладную руку, Бритт обернулась. Волосы теперь темные, лицо отмечено первым прикосновением возраста, но все еще красиво.
— Вы помните меня, милочка? Моник Фэрренс. А раньше я была Моник Брюстер.
— Здравствуйте, Моник, — сказала Бритт, пожимая протянутую руку. — Конечно, я помню вас.
В легкой улыбке Моник змеилось знакомое коварство.
— Боже, сколько же лет прошло! Когда мы виделись в последний раз? — Она сделала вид, что усердно пытается вспомнить. — Дайте подумать… Нет, это было не в ту роковую ночь на побережье, ведь так? Мы виделись и позже. Ах да, кажется, в дамской комнате какого-то ресторана! Вас еще тогда вырвало, насколько я помню!
— Как свежи ваши воспоминания, — не без сарказма ответила Бритт и настороженно осмотрелась вокруг, будто испугавшись, что их подслушивают. Но никто в толпящейся публике не обращал на них внимания. Бритт отметила это с облегчением.
— Ох уж эти приемы! Сплошное занудство, — сказала Моник, открывая свою сумочку. — Лично я их ненавижу.
— А я, как правило, не хожу на них вовсе, — ответила Бритт, — так что мне они не успели набить оскомину. Пока. Но думаю, теперь начну быстро прогрессировать в этом направлении.
— У вас прелестный легкий акцент, — сказала Моник, продолжая копошиться в сумочке. — Мне это всегда казалось очень привлекательным. — Наконец она нашла то, что искала, — пачку сигарет. Бритт она тоже предложила закурить, но та отказалась. — Это правильно. Вы ведь и вообще не имеете пороков, не так ли?
— Послушайте, Моник, — сказала Бритт, начиная терять терпение, — мне не доставляет никакого удовольствия обмениваться с вами колкостями. Я не вижу, из-за чего конкретно нам с вами теперь заниматься этим. И если вам хочется продолжать в том же духе…
— Ох, милочка, простите, если чем задела вас, я совсем не хотела…
Моник проговорила это, вновь устроив обыск в своей сумке, на этот раз она, очевидно, искала там спички. Фраза ее оборвалась на полуслове, когда темноволосый джентльмен восточного типа протянул ей руку с платиновой зажигалкой.