Это мужской мир, подруга! (Веденская) - страница 146

– Она меня спровоцировала. Она... она специально! Су-у-у-ука! – Однако суд в материалах дела не усмотрел ни давления, ни провокации. Доказательства признали надлежащими, а бывший преподаватель поехал туда, куда ему и положено. И никому, кстати, его не было жаль. Нечего было лапы совать к студенткам. Лучше бы взятки брал, честное слово. На этом все и закончилось, а с Жанной мы до сих пор дружим.

* * *

Ну, вот, собственно, и вся история с привидениями. За исключением одной маленькой детали. Однажды утром, как сейчас помню, зимним, я лежала в постели Максима и куталась в одеяло. Было холодно, а Макс установил у себя какую-то новую, суперинтеллектуальную систему климатконтроля по типу «умный дом», и эта система явно решила укреплять наш иммунитет холодом.

– Это бесчеловечно, заставлять женщину вылезать из кровати в такую холодрыгу! – возмущалась я, а Макс бегал по комнате с загадочным видом (в одних трусах) и подсоединял к телевизору напротив кровати какие-то проводки.

– Подожди, можешь не вставать. Я хочу тебе кое-что показать.

– Да? А что?

– Тебе понравится, – сказал он таким елейным тоном, что я привстала на локтях и удивленно на него посмотрела.

– Эротический фильм? В восемь утра? Это что-то новое.

– О, эротический – не то слово.

– Ну, раз так – заводи, – согласилась я, но, чтобы включить кино, потребовалось еще полчаса искать какой-то правильный провод устаревшего образца.

– Кассета – мини-DIVI, старая, у меня к ней никакого плеера нет. Будем смотреть с камеры, мне тут одолжили. Оборудование казенное, нежное и капризное.

– Как все запущено, – хмыкнула я, на всякий случай натягивая на себя свитер.

– Все. Готова?

– Да давно уже, – ворчала я. – А как хоть называется?

– Называется? – задумался он. – Торжество справедливости.

– Пафосно, – оценила я, но тут... на экране возникла странная, совсем не эротическая картинка. Кабинет со светло-голубыми крашеными стенами, два стола, заваленные какими-то бумагами, целыми горами бумаг. Дешевый монитор на одном столе, фигура в милицейской форме за другим. Его лица не видно, зато видно другого человека, сидящего в центре комнаты на неудобном старом стуле. Лицо его показалось мне смутно знакомым. Я посмотрела на Максима в растерянности.

– Что это?

– Узнаешь? – спросил Максим, и я увидела, что он зол, что лицо его напряжено, челюсть сжата. Я перевела взгляд на экран и присмотрелась. Человек на стуле сидел ко мне вполоборота, лицо его было, кажется, в синяках и ссадинах. Камера подвела «картинку» ближе, я увидела его лицо крупно, он облизывал сильно разбитую губу и дрожал. Тут я его узнала.