Выход был прост. Я села за швейную машинку вместо Оксаны. И сразу запорола весь конвейер трусов. Бригадирша стала меня отдирать от машинки, но я упрямо твердила, что обязательно должна научиться шить.
– А вы не могли бы поучиться шить дома? – умоляла она меня.
– У меня дома нет машинки, – жалобила я, зверски выдирая из-под лапки куски трусов и нитки.
Меня перевели на телефонную станцию.
Татьяна, которая уже освоилась на телефонном узле, показала, что нужно делать. Когда начальник выходил, она двигала какие-то рычаги и через наушник прослушивала абонентов.
Наша биография к тому времени была еще кристально чистой (мелкое хулиганство не в счет). И увы, нам некого было прослушивать. Останкинский телефонный узел спасся. А ведь можно было сделать из этого невинного УПК настоящий криминальный бизнес!
Единственный телефон, кроме школьного, который вспомнился нам, был телефон Динары. Идея была не в том, чтобы подслушать, а в том, чтобы удивить и обрадовать внезапным вторжением в разговор. В течение месяца в дневное время ее телефоном никто не пользовался. Это понятно – днем все учатся, а вечером нас прогоняли с узла.
Наконец внимательная Татьяна заметила сигнал и крикнула мне пароль:
– Реле с ячейкой шалят!
Это означало, что мы будем кого-то слушать.
Мы взяли один наушник на двоих и затаили дыхание:
– …немного. Сказала, что у нее сейчас трудности на работе, она не может высылать больше, – поймали мы обрывок Динариной фразы.
– А может, тебе квартиру сдать? – ответила, видимо, подруга.
– Нет. Спасибо. Я уже намаялась в детском доме и отсюда никуда не уйду. Лучше помру с голода.
Мы с Танькой переглянулись и молча отсоединились.
– Ты понимаешь, что это вы виноваты в ее отчислении? – серьезно упрекнула Татьяна. – Придумали этот фильм, дали пистолет, измазали ее в краске…
– В вине… вином облили…
– Тем более! – обиделась Таня. – Совсем дурные, что ли? Она там одна в своей квартире загибается, а вы забыли про нее.
– Ну почему, мы с Настей звонили… Ее зачислили в школу рядом с домом. Ей тетка деньги высылает.
– Судя по разговору, там проблемы с денежками. Давай позвоним ей сейчас? – предложила Таня.
Я задумалась. Мне пришла в голову другая мысль.
Викуле тетка прислала заморские сапоги. Финские, красные, петушиные. Это было круче любого фирмового прикида. Сапоги считались страшным дефицитом. Их можно было купить только у спекулянтов на «толчке». Мама Вики не разрешала ей надевать сапоги в школу, чтобы не стырили. Раздевалки не охранялись, и любой мог «перепутать» свою одежду с чужой.
Сапожки были на плоской подошве с символическим каблучком, узконосые, из мягкой кожи. Стоили они целую зарплату. Поэтому их носили и осенью, и зимой, и даже летом, пока подошва не стиралась. Или, наоборот, надевали раз в год на праздник. Владелица таких сапог автоматически попадала в разряд модниц, и ее сильно уважали.