Дворовый пес Няф заливисто залаял и бросился к хозяину.
Мужчина, видимо, испугался свидетелей, прекратил избиение и, злобно сплюнув, направился к дому. Ружье осталось валяться в снегу.
Женщина с трудом поднялась и села. Все ее лицо было в крови. Она монотонно раскачивалась вперед-назад, и Матвею Егоровичу показалось, что она впала в транс.
«Вот еще грех на душу беру – помочь же надо… А как? Еще пристрелит…» – размышлял дед, нервно покусывая костяшки пальцев.
Тем временем женщина кое-как поднялась, щелкнула чем-то в руке в сторону ворот, и они поехали вверх. Она медленно, прихрамывая, подошла к воротам и низко нагнувшись, проползла в едва открывшуюся щель.
В этот момент сосед уже заходил в дом. Оглянувшись на шум открывающихся ворот, он громко выругался, схватил лежащее на перилах другое ружье и, выбежав в открытые ворота, скрылся из виду.
«Сколько же у него оружия, – думал дед, – арсенал целый. На медведей он, что ли, ходит». Дед еще постоял некоторое время, поприслушивался, но, кроме шума проходящих электричек, больше ничего не услышал.
– A у нас будут дети?
– Обязательно.
– А сколько?
– Сколько бог пошлет.
– А мы переедем в мой загородный дом?
– Конечно, чтобы дети чистым воздухом дышали.
– А ты не будешь часто от меня уезжать?
– Будешь ездить со мной вместе.
– Ну, мне же работать надо: нашу семью содержать, тебя баловать, Мышаку.
– Ну почему Мышака-то?!
– А потому, что глаза черные.
– Ладно, тогда ты – Мышак. Потому что главный.
Мы валялись на кровати и ленились. «Лениться вдвоем» – это очень серьезный процесс для двух влюбленных, которым ничего кроме них самих не нужно.
Где-то я прочла, что влюбленным никогда не бывает скучно друг с другом, потому что они говорят только о себе. Часами можно вот так валяться, мусолиться друг об друга и задавать по сто раз одни и те же глупые вопросы.
– А ты выйдешь за меня замуж?
– Нет, конечно, делать мне больше нечего…
– Ах ты, вреднющая мышь!
Роберт схватил подушку и прихлопнул меня ею, а я укусила его понарошку за руку. Мы скрутились клубком и свалились с кровати…
– У нас всегда будет так хорошо? – отдышавшись, спросил Роберт.
Его лицо сияло от счастья.
– Если будешь себя хорошо вести, – пытаясь залезть в вывернутые рукава халата, ответила я.
– О, мышачий гнев страшен! Ладно, не мучайся, все равно ты никогда не научишься, снимая халат, выворачивать обратно рукава. Потому что ты глупая Мышака. И без меня ты ничего не можешь.
Роберт обнял меня сзади, и мы большим четырехлапым тараканом отправились на кухню.
– Так. Кофе и утренняя сигарета – это святое, – узаконил сразу Роберт свои привычки.