Бугров показал Зайцеву полученную из Сочи фотографию, на которой, как выяснилось, были изображены Дубин и трое работников районного промкомбината, осужденных за хищения. Бугров запросил дело по обвинению этих дружков Дубина. Их судили за организацию изготовления и сбыта «левой», не учтенной по документам продукции. В момент ареста у преступников изъяли около девяти тысяч наличных денег. На складе промкомбината обнаружили излишки товаров примерно на эту же сумму. Очевидно, деньги за товар были получены, но передать его еще не успели.
— К сожалению, — заметил Бугров, — не удалось еще проследить всех связей преступников с работниками торговли. Я уверен, что «друзья» Дубина не случайные люди.
— Надо произвести у него обыск, — сказал Зайцев.
...Дверь открыла миловидная женщина средних лет. Из-за ее плеча выглядывали девочка и мальчик, примерно одного возраста, лет десяти — двенадцати. Из коридора послышалось сердитое рычание и стук когтей по паркету.
— На место, Джек! — топнула ногой девочка, и пес замолчал.
Зайцев объяснил, в чем дело, и предъявил постановление на обыск. Женщина всплеснула руками и засуетилась.
— Дети могут выйти в другую комнату, — сказал Бугров.
Когда дверь за ними закрылась, Зайцев спросил:
— Клавдия Семеновна? Вас так, кажется, зовут?
— Да, да...
— А с кем вы оставляли ребят, когда уезжали с мужем на юг?
— Я не ездила на юг. Это муж ездил. Ему по состоянию здоровья необходима Мацеста. Врачи рекомендовали.
Зайцев промолчал.
У Дубина не было найдено ни денег, ни ценностей. Среди писем, которые Дубин писал с юга жене, оказалось одно, где упоминалась фамилия Васильевой. Дубин писал:
«Дорогая моя Клавочка! Ты напрасно на меня сердишься. Я не знаю, какой подлец мог наклеветать, что я изменяю тебе. И с кем — с Васильевой! Милая моя! Если бы ты видела эту уродину, то наверняка не думала бы обо мне так и не писала бы ужасных писем. Я очень скучаю по тебе и ребятам. Здесь, среди дивной природы юга, я чувствую себя совсем одиноким и жду не дождусь того момента, когда вновь увижу тебя, моя самая любимая. Целую тебя крепко, крепко. Твой Илья».
Зайцев немедленно вызвал Дубина. Тот явился с работы и еще не знал об обыске.
— Скажите, Илья Борисович, — спросил его Зайцев, — какие отношения у вас лично с Васильевой?
— У меня?! Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому, что это нужно, гражданин Дубин.
— Но к чему такой официальный тон...
— Я вас спрашиваю, в каких отношениях вы были с Васильевой?
— Как в каких? — переспросил Дубин. — Конечно, в служебных.
— Вы бывали в Красногорске у Васильевой?