Только слегка напрягши свою память, он понял: это дети с Чура.
* * *
Ребята были худы, загорелы и одеты совсем не для обеда в кают-компании — в короткие кожаные куртки и шорты. Волосы ребят были светлые и золотистые. Кто-то коротко остриг их — чуть криво, но совершенно одинаково. Загар у них был немного неровный, и от этого лица казались чумазыми физиономиями беспризорников. Кукану сперва показалось, что ребята ко всему еще и босы. Но, заглянув осторожно под стол, он узрел, что на ногах у ребят — сапоги. Такие же, как и верхняя одежда, — короткие, из сильно потертой кожи. А чуть выше у каждого к ноге были пристегнуты ножны — для очень длинного кинжала или короткого и тонкого меча.
«Слава богу, — подумал Кукан, — что этих маленьких бандитов уговорили не брать оружие с собой — в Космосе нравы не должны быть уж такими терпимыми». Чуть позже он убедился, что ошибся, когда заметил, чем ребята ковыряют пищу.
Кстати, и ели они что-то совсем не то, что было подано к общему столу.
Ребята держались за столом свободно, но не как обычные дети, а как дети какого-то древнего, очень рано взрослеющего народа. Близнецами они не были, но, как это бывает с представителями незнакомых рас, с первого взгляда ими казались. На посторонних они, казалось, не обращали внимания. Но, как и у их визави, это было блефом — на любопытные его взгляды они отвечали точно такими же. Это у них выходило непроизвольно.
Кэн не сразу понял, что за обоими малолетними разбойниками присматривает их бонна — высокая блондинка с тонкими чертами узкого лица, которое не портил даже несколько длинноватый носик. Портило его выражение — строгое и холодноватое. Неприступное. Годами, кстати, она если и отличалась от своих подопечных, то от силы раза в два. Не больше. Временами она наклонялась к тому из них, по правую руку от которого была посажена, и проводила с ним короткие переговоры. Тогда лицо ее оживлялось и становилось моложе.
«Какие-нибудь наследные принцы какой-то из атомных династий, — подумал Кэн. — Их папаша — посол где-то в Метрополии. Они у него погостили и теперь возвращаются „нах фатерлянд“. К своей родине — сожженной и засыпанной снегами. В сопровождении личной гувернантки. Все логично».
* * *
И еще двое привлекли его внимание. Ничем не замечательные джентльмены в темном.
Интуиция редко подводила Кукана. «За этими двумя — деньги», — почувствовал он.
И, занимая место за столом, сел рядом.
При этом испытал легкий укол сожаления. «Стоило бы оказаться поближе к строгой фрейлейн, — подумал он — Кажется, она не так строга, как хочет показаться. Впрочем, нам далеко лететь — время еще есть».