Почти полубегом мужчина вытянул меня из подземелья, по дороге к нам присоединялись люди, их соболезнующие взгляды я ловила на себе. Что, все так плохо? Я страшней обычного? Прощай, заяц, я и раньше особой красотой не отличалась, а уж теперь и подавно. Вдруг над ухом заорали:
– Кто-нибудь пошевелится и принесет мне плащ или одеяло?
Ик! Пара аналогичных криков, и ко всему прочему добавятся заикание и недержание. Я просипела:
– Слышишь, громко не вопи, пожалуйста. Оставь хоть уши здоровыми. Ай, черт тебя подери, медведь в сапогах! Не жми, я не апельсин.
Пока я ловила крохи свежего воздуха, или они мне таковыми после удушливых тюремных миазмов показались, наша процессия выскочила на первый этаж и завернула в ближайшую комнату с кроватью. Ношу торжественно водрузили на простыни, запеленали на манер мумии в одеяло, снова схватили и потащили во двор. Господи, благодать-то какая – свежий, чистый воздух. Голова закружилась от переизбытка кислорода и отправилась на вольные хлеба, забыв поставить хозяйку в известность. Поблаженствовать ей не дали и болью привели в чувство обратно.
Незачем передавать мое тело из рук в руки, я вам не тряпка. И на коня тащить не надо, умельцы недоделанные, мне эту пытку не пережить! Лучше оставьте, без вашей помощи тихо и незаметно окочурюсь. Обещаю после, так и быть, никому из вас не являться.
Возмутиться я не успела, Кондрад вскочил на черную зверюгу и бородатый дядя передал ему мой кокон.
Тут уж я не смолчала:
– Солнце, сделай милость… дай уйти в лучший мир без твоего деятельного участия. Веришь ли, ты меня достал дальше некуда. Будь добр, положи под деревцем и езжай себе дальше. Вот почему свои последние минуты я должна проводить в твоей компании?
Проигнорировав наполовину прошептанную, наполовину прокарканную тираду, мне сообщили:
– Ты не умрешь, я не позволю.
Я восхитилась подобной самонадеянностью:
– Да ты че!
На этом месте как-то особенно сильно тряхнуло, и я отчетливо поняла: это конец. Долгой дороги верхом на лошади я не вынесу. И завтрашнего дня не увижу. Вот так, печально и трагично закончилось увлекательное приключение. Стало страшно и тоскливо. Собрав последние остатки сил, я прошептала:
– Давай, что ли прощаться? Если уж тут никого другого нет. Памятник не нужен. Мемориальную табличку можешь возле головы не прикручивать.
– Прекрати! Ты выживешь! – уговаривал меня Кондрад.
– Хотела бы, но… – мне снова стало дурно. Обвиснув кулем у него на руках, с закрытыми глазами почувствовала, как он разворачивает коня и скачет обратно. Вот и молодец. Лучше в населенном пункте от трупа избавиться. Заодно сразу положенные почести воздаст. Ведь положены мне хоть какие-то воинские почести? Ну там, троекратный выстрел в цель из лука и последний салют мечами… Или нет?