Она произносила всего одно слово, но этого хватило Олегу, чтобы остановиться и замереть в изумлении.
— Пощади, — шептала поверженная им тварь. — Пощади… Пощади… Пощади…
Левая передняя лапа, сломанная в двух местах, безжизненно лежала поперек груди, другой крыса пыталась прикрывать голову. Задние лапы бессильно царапали когтями асфальт. Вонь от крысы усилилась, и Музыкант подумал, что, если не заставит себя не чувствовать отвратительного запаха, его вырвет. Неужели эта тварь в предчувствии близкой гибели еще и обгадилась? На то похоже.
Мерзость.
— Пощади… — еще раз простонала крыса.
Этого не могло быть. Потому что этого не могло быть. Потому что раньше такого никогда не было.
Все когда-нибудь случается в первый раз. Потрясенный Музыкант отступил назад, опуская автомат, которым он только что молотил крысу, истово желая ей как можно скорее отправиться на тот свет. Сил больше не осталось. Ярость куда-то ушла. Багровый туман, колыхавшийся перед глазам, расселся. Теперь перед Олегом лежал не побежденный враг, которого требовалось добить как можно быстрее, а жалкое, искалеченное существо. Его можно было презирать и очень трудно было ненавидеть.
— Пощади… — крыса закрыла глаза.
Олег грубо выругался. Он, вообще-то, не особо ценил грязные словечки, но при случае пользовался ими. Сейчас, похоже, был именно такой случай. Ну и что ему теперь делать?
Добить крысу он уже не сможет, это ясно. Рука не поднимется. У, гуманист хренов! Ладно, а что, лучше бросить ее здесь, посреди площади, с переломанными лапами, избитую, чтобы она попросту подохла сама? Тоже не очень правильный вариант.
Ага, одернул Олег сам себя. Остается, видимо, принести ее к своим и сказать: вот вам подарочек. Лечите. Действительно, люди несколько раз захватывали крыс в плен, но со временем прекратили так поступать, предпочитая добивать раненых врагов на месте. Как «языки» крысы не годились, потому что говорить ни на одном человеческом языке, разумеется, не умели, а люди не могли общаться на языке крыс. Правда, кто-то пытался установить контакт с пленными крысами, используя рисунки, но толку от этого не было. Пленные твари наотрез отказывались общаться с тюремщиками. Еще на захваченных в плен серых тварях пытались ставить какие-то опыты, изучать поведенческие реакции, но беда в том, что в городе не осталось настоящих специалистов, которые могли бы получить внятные результаты, а затем интерпретировать их и выдать хоть чего-нибудь стоящий ответ на вопрос, что с крысами делать. Так что по-хорошему Музыканту сейчас стоило помочь крысе, наконец, умереть, но делать этого он уже не собирался.