— Как по мне, — парировал Данил Сергеевич, — есть лягушек — куда как большее варварство. Но придется нам нынче послушать французов и поступить так, как они нам заповедали.
Музыкант притащил низенькие, пузатые, искрящиеся в свете включенной люстры от самодовольства коньячные бокалы, ловко вспорол консервным ножом персики. Кравченко зашуршал фольгой, разворачивая шоколадку.
— Ну, старенькая, конечно, — пояснил он. — Подсохшая, да еще с налетом. Однако налет можно сдуть, и я ни разу не слышал о том, что от просроченного шоколада кто-то умирал. Хотя баек много было. Ну а насчет того, что жесткая — так вы молодые, ваши зубы и не такое должны разгрызать. Ну, поехали.
— За что пьем? — поинтересовалась Иришка, лаская ладонью бокал, в котором переливался янтарем коньяк.
— Как за что? — удивился Кравченко. — За олегово возвращение и олегово выздоровление. Чем не повод для праздника?
— А у нас прямо праздник? — улыбнулась девушка. — Что ж ты сразу не сказал? Я бы переоделась…
Она оглядела свой домашний халатик.
— Да ты и так красивая, — успокоил ее Кравченко. — Что, Олег, приходят к тебе гости? Ну, кроме меня?
— Не-а, — беспечно отозвался Музыкант. — Они меня не любят. Мне кажется, многие предпочли бы, чтобы я сдох и обратно не вернулся.
Повисла тяжелая пауза.
— Олег, ну что ты такое говоришь! — рассерженно сказала, наконец, Иришка. — Даже если так, то мы-то тебя любим. И ждали. До последнего.
— Ну ладно, ладно, — примирительно улыбнулся Данил Сергеевич. — Это я дурак, зря спросил. Знал ведь, что этот товарищ, — он качнул бокал в сторону Олега, — мизантроп, но не учел, насколько он мизантроп. Ну все уже, давайте выпьем, а то налито, и тост сказан, а все не выпито. Ну, чокнемся.
Звякнули бокалы.
— Ну вот, — вздохнул гость. — Уже лучше. Но только, извините, ребята, у меня все равно есть другие темы для неприятных разговоров. Шоколадка, персики, коньячок, опять же, это все чтобы пилюлю подсластить.
— А теперь ты о чем? — грубовато спросил Музыкант, помогая Иришке выловить из полупрозрачного вязкого персикового сока упругий круглобокий ломтик.
— То, что ты вернулся, это хорошо. Я бы даже сказал — прекрасно. Но есть пара интересных таких нюансиков. Во-первых, насколько я помню, Штаб рассчитывал не только поискать непонятных пленных, которые пишут записки с просьбой о помощи, но еще и посмотреть на танки. Выяснить, нельзя ли их завести и использовать. Потому что, Олег, Штаб всерьез намерен выиграть войну, и в этом он совершенно прав, вот только не все так просто. Но о том, почему не все просто, я скажу потом. Потому что я сказал, что есть два нюансика.