Экспресс Токио-Монтана (Бротиган) - страница 90

Мне известно одно: реальность лап и носов восстановила мою собственную, и день начался снова на ступеньках Кёрни-стрит, будто я только что проснулся.

Так написано в телепрограмме.

Поэзия прибудет в пятницу, в 6 часов утра. Поэзия на земле коров и гор — я жду не дождусь. Она явится сразу после «Ранней фермерской вахты» и пробудет в Монтане полчаса — до 6:30, когда у нее назначена другая встреча. Наверное, в Аризоне, а может, уступая требованиям народа, она решила опять посетить Грецию.

Монтанские телепередачи начинаются в 5:20 с программы «Сельский день», за которой в 5:25 идут «Фермерские новости», в 5:30 «Рассветный урок», после чего, как я уже говорил, мы смотрим «Раннюю фермерскую вахту», и, наконец, в 6 утра в Монтану прибывает поэзия.

Поэзия примет облик передачи под названием «Говорят поэты», о которой телепрограмма сообщает: «Подспудные изменения самого смысла работы, возникающие при ее переводе».

То, что нужно Монтане; огромная зрительская аудитория будет счастлива. Я почти вижу, как тысячи ранчеров, прилипнув в 6 утра к телевизорам, разбираются наконец с поэзией и до самого вечера только о ней и говорят с соседями.

— Что вы думаете о поэзии, переводах и потерянных смыслах?

— Ну, как бы это сказать, на прошлой неделе у меня пропал теленок, а первая жена в мой день рождения сбежала с моим же лучшим другом. Не хочу я обратно в двадцать семь лет, но послушать интересно, надеюсь, они найдут эти смыслы. Теленка, правда, жалко. А жену нет. Вторая жена хоть готовить умеет. Смотреть там не на что, но готовить умеет и не сбежит ни с кем.

Очередь в кассу, передо мной — мужчина средних лет, у которого в Сан-Франциско расписан весь этот Божий день. Доставая из корзины одну покупку за другой, он выкладывает на прилавок свое воскресенье. Сначала кварту дешевой водки, потом банку собачьего корма, газету, искусственное полено для камина.

Молодой кассир нетерпеливо поглядывает на выстроившийся перед ним городской натюрморт. Он насмотрелся на таких покупателей и потерял к ним интерес.

— Дайте мне две пачки «Мальборо-сто», — говорит мужчина, разобравшись с покупками. Ранчо с телятами слишком далеко. Вряд ли он когда-либо закуривал сигарету перед коровьим стадом.

Кассир пробивает, и мужчина достает из кошелька твердую хрустящую десятидолларовую бумажку. Он складывает ее, будто нож.

Мне сорок четыре года.

Теперь моя очередь.

Я наблюдаю совсем близко за японским любовным романом. Фактически я лежу в одной постели с любовниками и вижу все, что они делают. Я часть их ебли, но эти любовники не совсем обычные.