Да, подумала она, я узнала многое, Джеймесон Рук.
Ведущая новостей спросила Рука, что он думает о гражданской ответственности и о его неработающем кондиционере.
Никки оторвала взгляд о своих карт и ее глаза следили за его шортами и футболкой, в то время, как он босиком пересекал восточный ковер, направляясь к дальней стене.
Он наклонился, чтобы открыть створки окон, которые открывали из его пентхауса вид Трибека, Никки перевела взгляд на находящихся вдали, громадные очертания здания, Ривер Старр на реке Гудзон, затемненное Джерси-Сити.
Контуры здания скрыла тьма, за исключением красного огонька который балансировал на вершине башни.
Они долго ждали.
Маргарет села на стул сына рядом с Никки и сказала:
— Отсюда открывается очень хороший вид.
И когда Рук наклонился, чтобы открыть следующее окно, она наклонилась и прошептала:
— Я его мать, но даже я думаю, что это отличный вид. Но это только моя заслуга. И для полной ясности: —У Джейми моя задница. Про него даже написали песню.
Два часа спустя, после Рука, после ведущей новостей и ее мужа, Никки обыгрывала судью.
Симпсон сказал, что ему все равно, но глядя на его выражение лица, Никки была рада, что получила постановление суда от него еще до игры в покер.
— Думаю карта сегодня вечером не идет ко мне по нескольким причинам… она правда хотела, чтобы он просто сказал — Черт!
— Это не карты, Гораций—, сказал Рук.
— На этот раз, кто-то за этим столом смог прочитать ваши мысли—.
Он встал и пошёл к раковине, что бы почистить себе креветок, а за одно прихватил и бутылочку пива.
Сейчас, сегодня, в общем не важно, вас очень сложно — прочитать—.
Я не могу видеть, что происходит за молчаливой маской судьи.
Это может быть Вууу-Хуууу! или Йаааай-буууу.
Хоть она здесь и первый раз, она вас раскусила.
Рук снова занял свое место, и Никки задалась вопросом, а не был ли поход за пиццой и пивом всего лишь уловкой, чтобы подвинуть свой стул поближе к ее.
— Мое лицо ничего не выдаст, — сказал судья.
— Я не о том, что вы себя чем-то выдали, я о том что она вас раскусила, — сказал Рук.
Он повернулся к ней в то время, как говорил с судьей.
— Я провел с ней несколько недель, и не думаю, что когда-либо знал еще кого-то, кто так умело читает людей.
Он продолжал смотреть на нее и, хотя они сейчас и не были так близко, что бы чувствовать дыхание друг друга, как тогда на балконе Старра, она все равно почувствовала трепет.
Так она повернулась в сторону чтобы собрать банк, задаваясь вопросом с чем, черт возьми, она играла здесь, и она не имела в виду карты.
— Пожалуй, уже поздно, сказала она.