— Понимаю. И что ты сделала с ожерельем? Девушка робко улыбнулась:
— Его можно перенизать, милорд, после того, конечно, как мы соберем весь жемчуг.
Касси отпустила Розину и уселась за туалетный столик, безуспешно пытаясь не смотреть на графа, снимавшего халат. Но глаза не желали ее слушаться. Оставшись обнаженным, он лениво потянулся. Энтони не отличался тщеславием, но хорошо сознавал, как великолепно его большое мускулистое тело. Ее смущенные взгляды исподтишка всегда приводили его в восторг. Граф подошел к столику и приобнял Касси.
— Неужели в вас нет ни капли скромности? — раздраженно спросила она, как всегда, недовольная тем, что ее тело бесстыдно отзывается на его прикосновение. Энтони нагнулся и поцеловал ее в висок.
— Еще несколько минут, сага, и я с полным правом смогу бросить тебе точно такое же обвинение.
И, взяв щетку из ее безвольных пальцев, стал расчесывать густые пряди.
— Ваша рана зажила, — заметила девушка, не сводя глаз с его отражения в зеркале. Энтони бессознательно повел плечом.
— Да. Слава Богу, что ты не превратила меня в калеку. Однако, — добавил он, осклабясь, — в постели я продолжаю наслаждаться временным бессилием, к которому ты меня вынуждаешь.
Краска бросилась в лицо девушки, однако она нашла в себе силы поспешно парировать:
— Вы забываете о том, какой беспомощной оказалась я перед оскорблениями ваших гостей!
— Но, любовь моя, ты сама призналась, что прекрасно провела время, если не считать нескольких неприятных минут.
— Жозеф! — внезапно воскликнула девушка тоном судебного обвинителя.
— Дорогая?!
Энтони отложил щетку и, пробравшись под ее пеньюар, принялся дерзко ласкать груди. Касси на мгновение закрыла глаза, боясь, что он может отстраниться, и положила голову ему на плечо. Длинные золотистые локоны перепутались с густыми черными волосами внизу его живота.
— Жозеф? — негромко повторил он.
— Да, — хрипло промолвила Касси и невероятным усилием воли заставила себя подняться.
— Ты ослепительна.
Касси только сейчас поняла, что распахнутый пеньюар обнажил груди. Она торопливо стянула полы и повернулась к Энтони спиной, потому что глаза предательски желали смотреть исключительно на его чресла. Он негромко рассмеялся и лег на спину.
— Иди скорее, Кассандра. Я не против вечерних бесед. Предвкушение только усиливает наслаждение.
Касси села рядом, рассудив, что теперь Энтони не увидит, куда направлен ее взгляд, и с трудом припомнила, о чем шла речь.
— Вчера я спросила Жозефа, как может корсиканец служить генуэзцам, которых ненавидит. Но он ответил, что предан лишь вам. Когда я спросила, в чем причина, он заявил, что подобные истории не для невинных девушек. Как вам известно, милорд, я не настолько невинна, поэтому, может быть, вы меня просветите.