Мать, — подумал Макс, и почувствовал, как жалость становится ещё глубже, сжимая сердце из самого изнутри. — А вторая, видимо, жена.
На лице второй женщины лет сорока Макс разглядел только заплаканные глаза и тонкие, такие же, как тесёмка скрепившая руки мертвеца, губы. Мужчина стоял, опустив голову и глядя в пол, и его лицо было задумчивым и немного жёстким.
Дед подошёл к женщине, и осторожно обняв её за плечи, что-то стал шептать на ухо. Макс перевёл взгляд на труп и снова задался вопросом про гроб.
А нету гроба, — понял он вдруг. — Если бы он был, то крышка стояла бы возле входа, и её нельзя было б не заметить. Её всегда ставят стоймя возле двери. Или опирают на стену дома.
Макс увидел, как дед прошёл мимо, и следуя за ним взглядом, увидел Пашку. Тот стоял в метре за спиной, заворожено глядя на мёртвого. Максу смотреть на мертвеца не хотелось. Чувствовалась внутри какая-то тяжесть, и проследив, как дед вышел из комнаты, он принялся разглядывать ковёр на стене. Ковёр был старым, потёртым, в центре красовался вышитый олень. Его глаза были настолько правдоподобны, что Макс непроизвольно вздрогнул, когда сфокусировался на них, и почувствовал, как по спине пробежал холодок. В глазах оленя была тоска и как ни странно — злость.
Вдруг это мертвец смотрит на меня, — подумалось вдруг, и несмотря на то, что относился он ко всем этим мистическим предрассудкам с иронией, всё же поспешно отвёл глаза, чувствуя внутри всё то же растущее беспокойство, которое появилось минут пять назад.
Фигня какая-то, — успокоил он себя мысленно и взгляд его упал на фотографию, стоящую возле горящей лампадки. Это было старое, чёрно-белое фото, на которой покойник был ещё молод, в белой рубашке, с расстегнутой верхней пуговицей. И Макс снова наткнулся на взгляд полный злости и тоски, и опустил глаза к полу.
Фигня какая-то, — ещё раз сказал он себе, не в состоянии придумать других слов. Мозг словно застыл, видимо боясь размышлениями усилить страх.
И чтобы ни на что больше не натыкаться глазами, он стал смотреть в пол, нервно покусывая нижнюю губу. Ему хотелось выйти из этой комнаты, но отсутствие деда сковало его. Он понимал, что выйти вот сейчас, самому, будет грубостью, неуважением, и потому, когда дед вернулся, Макс вздохнул с облегчением.
— Как ты, нормально? — спросил дед едва слышным шёпотом, заглядывая Максу в лицо.
Макс молча кивнул, тяжело сглотнув и почувствовав слегка онемевший язык. Показывать деду, что ему по-настоящему не по себе, не хотелось. И он сохранил лицо спокойным, несмотря на то, что сердце заметно трепетало.