— Жалы? — переспросил офицер и тут же начал искать название деревни. Найдя, ткнул в карту пальцем. — Здесь! Не так далеко от места нападения на патруль. Слышите, Рашке? — обратился он на немецком ко второму эсэсовцу. — Это примерно в одном переходе от места нападения на мотоциклистов и похоронную команду.
Рашке встал, подошел к столу, наклонился над картой, всматриваясь в ее серо-коричневые линии.
— Вы полагаете, штурмбанфюрер?
— Да, да! — довольно потер руки Шель. — Этот медведь именно из той банды «лесных призраков». Я это чувствую!
Цыбух стоял ни жив ни мертв, слушая, как переговариваются на своем лающем языке немцы. Вдруг они обсуждают, как лучше его казнить, вдруг не верят? Матерь Богородица, что же им такое сказать, чтобы поверили, отпустили с миром, отстали от него, наконец?
— Энто, — облизнув пересохшие губы, произнес Гнат севшим от волнения голосом. — Они какого-то капитана шукают, пограничника.
— Вот как? — удивленно поднял голову Гельмут. — Именно пограничника? Вы не ошиблись?
— Ни, — мотнул головой Цыбух. — Собирались в Уречье за ним пойти, он там раненый у бабки Марфы лежит.
— Когда? — подскочив, схватил Гната за грудь Рашке. — Когда они должны там быть? Ну! Говори!
— Да сейчас, небось, туда и пришли… — начал тот, но внезапная дикая боль пронзила ему голень, заставив умолкнуть.
Ударивший его сапогом Рашке смотрел, как сгибается пленник, а потом резко двинул его коленом в лицо. Цыбух упал.
— Унтерштурмфюрер! — позвал Гельмут. — Уречье почти рядом. Возьмите солдат и поезжайте. Скорее! Брать живыми! Если они нас опередили, то деревню не жечь, оставить засаду.
Рашке выскочил из комнаты, хлопнув дверью. Шель подошел к лежавшему на полу Цыбуху и остановился над ним, прикуривая сигарету.
— Извините, он устал. Война… — штурмбанфюрер присел на корточки и заглянул пленнику в глаза. — А ты пока останешься у меня заложником. Если мы опоздали в Уречье, тебя расстреляют.
— За что? — с трудом ворочая языком в разбитом, полном крови рту, простонал Гнат.
— За то, что мы опоздали, — выпрямился Гельмут. — И потом, я уверен, что ты сказал далеко не все. Подумай! Считай полученное задатком… Убрать!
Солдаты подхватили Гната под руки, поволокли к выходу, потом вниз по лестнице к подвалу. Гулко хлопнула тяжелая дверь, прогремел засов. Опять кутузка, опять неволя!
С трудом поднявшись на ноги, Цыбух прошаркал к едва видимым в сумраке грубо сколоченным нарам, сел. Рядом закопошился какой-то темный комок и раздался тихий смешок. Гнат не поверил глазам, снова увидев Щура и лысого.
— Встретились? — издевательски ухмыльнулся Щур. — Теперь не большевики, не побалуешь. За что харю разбили?