И этот камешек осторожно отодвинул в сторону палец Волкова.
Вот кремень крепыша сержанта Зверева, которому тоже больше никогда не выходить на борцовский ковер, не командовать своим отделением и не прийти после победы на танцплощадку в родном городке, звеня орденами и медалями, рядами висящими на побелевшей от соленого солдатского пота гимнастерке. Но нет здесь еще камней Алексея Кулика, Ивася Перегуды, капитана Денисова и Глобы, Анели Браницкой, милиционеров Петра Дацкого и Баранова, погибших сельчан, бабки Марфы и многих других…
Вечная вам память! Поклон и последнее прости за все, что мог, но не успел сделать для вас. До последнего часа камнем на сердце будет лежать вина перед вами, за то, что не успел научить, не смог предостеречь, спасти…
Вынув из коробочки свой голыш с проточенной водой дыркой, капитан подбросил его на широкой ладони и хотел убрать в карман гимнастерки.
— Погоди, — остановил Колесов. Высыпал из другой коробки оставшиеся папиросы и протянул ее Антону. — Клади сюда!
Разведчик поглядел ему в глаза. Колесов встретил его взгляд спокойно, чуть улыбнувшись в ответ.
— Я сохраню, — просто сказал он. — Когда вернешься, возьмешь.
Волков вынул из коробочки маленький, похожий на круглую белую горошину камешек, оставленный радистом. Положил его рядом со своим голышом. Белая горошина легко вошла в проточенную водой дырку, и два камня словно слились в один.
— Вот так! — Антон опустил оба камешка в подставленную Колесовым коробку…
Война еще только начиналась. Было 23 часа 14 минут двенадцатого июля 1941 года.
Пролог
Штурмбаннфюрер Гельмут Шель написал подробнейший рапорт, в котором изложил все перипетии своей неудачной охоты за русскими парашютистами, явно направленными в тыл немецких войск русской разведкой; вот только как бы точно узнать их принадлежность, откуда они вылезли, эти террористы: из мрачных недр НКВД или их послало разведывательное управление советского Генерального штаба?
Впрочем, как бы там ни было, охота за «лесными призраками» оказалась крайне неудачной и Шель не скрывал: несмотря на то что ему удалось уничтожить некоторых парашютистов из лесной банды — сейчас можно совершенно беззастенчиво приписывать себе чужие заслуги, поскольку мертвые молчат и не смогут раскрыть ложь штурмбаннфюрера, — их главарю, который назвался и имел советские документы на имя Бурова, удалось уйти с оцепленной станции железной дороги.
Что тут забыли русские и что они искали, так и осталось тайной. Нельзя же всерьез принимать бредни тупого сельского мужика, упорно твердившего о жидовско-комиссарском золоте и бриллиантах? Это было бы просто смешно!