— Привет! — сказала я.
Девчонка повернулась, вытащила грязную лапу из лужи, вытерла то ли ею — пот с лица, то ли ее — о свою потную физиономию и ответила скрипучим голосом:
— Приветик!
Я хотела было спросить, как у нее дела, но сочла такое продолжение беседы слишком скучным, предсказуемым. На секунду задумалась, чего бы сказать. И тут новоявленная подруга меня огорошила:
— Эй, а я тебя знаю, похоже!
— Знаешь?
— Ага. Ты ведь Надя?
— Ну да.
Я насторожилась. Это что, моя мечта стать звездой, как Кристина Агилера, наконец-то осуществилась? Или тут кроется какой-то подвох?
— Точно знаю! — девчонка противно хихикнула. — Ты Максима подружка! У вас же роман, да? Ты ночью к нему приходила, под окнами лазила! Вот анекдот! А потом у вас было свидание, верно? В лесу, за сортиром! И ты к нему лезла, а он не хотел целоваться!
— Чего-о-о?
— А потом он подумал, что раз уже за полночь, значит, свидание не первое, так что все можно! И все прямо там и случилось! Ага?
Я покраснела. Потом побледнела. Потом покраснела обратно. Застыла, как дурочка, перед этой малявкой, раскрыв рот и не в силах ничего из себя выдавить. Да что ж это?.. Да как это?.. Какие слухи распускают про меня Валька с Максом?! Теперь даже самая ничтожная сопля в «Конденсаторе» будет издеваться надо мной?!
«Кири-и-и-ил!» — разнеслось между тем над поселком.
— Блин, достала! Опять меня бабка зовет, чтобы ей провалиться! — воскликнуло существо, принятое мною за девчонку, подскочило и умчалось в неизвестном направлении.
Я осталась стоять, как стояла — ошарашенная, разбитая, обескураженная. Не знаю, сколько времени это продолжалось. Из оцепенения меня вывела пожарная машина, промчавшаяся в сторону нашего участка.
«Пожар? Но что может загореться, если кругом такая сырость?!» — подумала я и потащилась следом за машиной.
Ну, конечно!
Красная машина стояла под столбом электропередачи. Из машины тянулась лестница, наверху которой возился пожарный.
— Мя-я-я-у-у-у! — глупо вопил спасаемый Василий.
Через минуту он уже сидел, завернутый в одеяло, на руках у своей «мамочки» и жалобно попискивал, не в силах отойти от пережитого.
— Смотри, какую шкоднятину я сфотографировал! — сказал папа, когда я зашла в домик.
В окошке предпросмотра цифрового фотоаппарата виднелись снятые под большим увеличением жирная задняя лапа Василия и ухватившаяся за нее толстая пожарная перчатка.
— Неплохо, Надь? Что скажешь?
— Пап… Поехали домой! Я не могу тут…
После обеда мы с родителями (которые, наконец, поняли, что делать в этом дурацком поселке больше нечего) настригли пионов, насобирали малины, надергали луковой зелени, нащипали салата, наоткручивали огурцов, набрали сумок, нагрузили рюкзаков, навьючили себя, переоделись в ставшую непривычной человеческую (городскую) одежду и вышли за ворота.