Марк замер.
— Так это была ты? — прошептал он.
Она взглянула на него:
— Да, это была я.
— Черт возьми! — Марк резко поднялся и вышел из бара.
На глазах у Одри появились слезы, она спрыгнула со стула и последовала за ним. Она надеялась, что он поймет: не у него одного прошлое, в котором было много боли. Неужели она снова сказала что-то не так? Одри открыла дверь наружу.
На улице было еще светло, но солнце уже почти село, и дома начали отбрасывать тени. Одри едва видела фигуру Марка, идущего впереди по тропинке. Она схватила его за руку:
— Куда ты идешь?
— Возвращайся на ранчо, Одри. Не трать свое время, я того не стою. — Он отвернулся и пошел к полю, которое начиналось прямо за баром.
Возможно, она и не рыжая, как ее отец или младшая сестра, но в ней никак не меньше упрямства. Стиснув зубы, Одри вернулась в бар за его шляпой, а потом побежала за Марком.
Услышав ее шаги, он повернулся.
— Мне не нужна твоя жалость.
Одри уперла руки в бока:
— Жалость? Я просто хотела рассказать тебе о самом волнующем моменте в моей жизни, а ты просто ушел. Я хотела сказать тебе, насколько я обожаю тебя, напомнить тебе о всех этих прекрасных…
Марк выругался и пошел по полю.
Уже темнело. Одри побежала за ним и крепко схватила его за талию:
— Не уходи.
Он тяжело вздохнул и вывернулся из ее рук. Потом взял шляпу из ее рук и забросил далеко в поле. Повернулся к Одри, взял ее за плечи и мягко сказал:
— Это не я спас тебя тогда ночью. Это был Одинокий ковбой. Я только получил свой первый кубок, одержал свою первую победу. Когда я участвовал в родео, я мог быть кем угодно, мог сделать все что угодно, но теперь я был не тот. Я пытался. Надел эту шляпу и вообразил, что снова стал им, но ничего не вышло.
Одри взглянула на небеса, где сверкали звезды, и поняла, что нужно пойти на крайние меры. Она приблизилась к Марку и положила руки ему на грудь:
— Марк, я не люблю Одинокого ковбоя. Я люблю тебя.
Он взял ее за руки и убрал их в стороны:
— Ты не знаешь меня. Я — не герой.
Одри обняла ладонями его лицо, встала на цыпочки и нежно поцеловала в щеку:
— Тогда скажи мне, почему я не должна любить тебя.
Она почувствовала, как напряглись его скулы, а виски покрылись холодным потом:
— Какая же ты упрямая женщина!
Марк отвернулся от нее.
Она снова встала перед ним, но Марк закрыл глаза.
— Ты не знаешь, ты не понимаешь… Сколько я себя помню, мой отец никогда не пил, поэтому мы никогда не волновались за него. Он был настоящим трезвенником, а потом — раз, и запил. Мать очень переживала, а вымещала это на нас. Но я отомстил ей. Мне было десять лет, и я решил, что с меня хватит. Я знал, что у матери были любовники, потому что она всегда брала меня с собой на свидания, чтобы обеспечить себе алиби. А потом я рассказал отцу мамин маленький секрет о том, что Кит ему не сын. Он так сильно избил мать, что она провела в больнице несколько недель. Отца отправили в тюрьму, и больше я его не видел.