— Скажи это снова.
— Я люблю тебя, Марк.
Он улыбнулся:
— Я хочу слышать это каждый день. Но готовить и убирать в доме ты больше не будешь. Мы наймем кого-нибудь…
— Подожди минутку…
— Особенно когда ты забеременеешь. Мы можем пожениться здесь, в Форт-Уорте, если ты захочешь. Ты пригласишь свою семью…
Одри накрыла его рот ладонью:
— Марк! О чем ты говоришь?
Марк недоуменно посмотрел на нее.
— О нас. О ранчо, обо всем.
— Ты хочешь, чтобы я жила на ранчо?
— А ты хочешь жить в Далласе? Думаю, что мы можем купить здесь дом, но большую часть времени мне придется проводить на ранчо.
— Но…
— Что? Ты беспокоишься о своей карьере? Я уверен, что ты могла бы продолжать писать для журнала, но мне бы хотелось, чтобы ты больше проводила времени дома, с детьми.
— Марк, — Одри пожала плечами, — какие дети?
— Наши дети. Те, которые когда-нибудь у нас появятся. Ты могла бы работать дома. Мы…
— Ты упомянул о свадьбе?
— Да.
— Но ты не спросил меня…
— Женщина, ты будешь моей женой?..
— Нет, я бы хотела, чтобы ты сделал мне предложение по всей форме, — улыбнулась Одри.
Марк прищурился и страдальчески вздохнул:
— Мисс Тисон, окажете ли вы мне честь стать моей женой?
— Нет.
— Нет? Но почему? Ты сказала, что любишь меня.
Одри отвернулась. Как же ей заставить его сказать эти слова?
— Но ты этого так и не сказал, — прошептала она.
Марк улыбнулся.
— Я люблю тебя, Одри. Я люблю твои прекрасные глаза, твою улыбку, твою прекрасную душу. А теперь ты выйдешь за меня замуж, или мне придется силой увезти тебя на ранчо, где ты будешь жить во грехе?
О, как же ей нравилось слышать эти четыре прекрасных слова! Теперь внутри себя она больше не будет чувствовать пустоту. Но Одри так и не ответила Марку, решив, что им необходимо обсудить еще одну вещь.
Пока она думала, как сказать ему об этом, лицо Марка медленно мрачнело.
— Если ты действительно не хочешь выходить за меня… — прошептал он.
О, она слишком долго колеблется.
— Нет! Это не так. Просто… — говорить ли ему, если она сама до конца не уверена? — Наш первенец может появиться на свет уже через восемь месяцев.
Марк напрягся, глаза его расширились, он молчал.
— Марк? Ты понимаешь, о чем я говорю? Неужели ты расстроился?
Лицо его озарилось улыбкой:
— Расстроился? Дорогая, как я могу расстроиться? — Он крепко сжал ее в своих объятиях. — Я буду самым лучшим отцом на свете, клянусь тебе!
— Я и не сомневаюсь в этом. И конечно, если ты уверен, я стану твоей женой.
— Ты будешь моей женой, даже если мне придется на аркане притащить тебя в церковь.
Одри засмеялась:
— Думаю, с нас хватит пока карточных выигрышей. Ты действительно отдал бы мне ранчо, если бы я выиграла?