— Нет, — удалось выговорить мне. — Пожалуйста, не делай этого.
— Ты меня хочешь.
— Потому что в твоих силах заставить меня испытывать желание.
— Твой любовник погиб. Незачем хранить ему верность.
При упоминании Деклана я попыталась предпринять еще одну тщетную попытку вырваться из объятий Маттиаса, но фальшивая страсть, которую я к нему испытывала, не дала мне этого сделать.
Он со стоном скользнул губами по моей шее:
— С одинаковой силой хочу и укусить тебя, и трахнуть… Я готов заплатить за это любую цену.
Ему было достаточно лишь слегка двинуться вперед, и он оказался бы во мне. Руки Маттиаса лежали у меня под широко разведенными коленями, головка члена терлась о нежную плоть лона.
Именно в этот момент я очень его хотела. Сильно. До боли. Но знала, что мои эмоции ненастоящие. Они просто не могли быть реальными.
— Я бы ни за что на это не согласилась, если бы ты не контролировал мое сознание. Это изнасилование. Сделаешь по-своему и изнасилуешь меня.
— Но ты вся влажная от желания, — выдохнул он. Казалось, этот эксперимент доставляет ему больше мучений, чем удовольствия. — Ты хочешь, чтобы я в тебя вошел, я же знаю, что это так.
Он сильнее сжал мои ноги, раздвигая их еще шире, и начал медленно в меня погружаться. Я откинула голову назад и впилась ногтями в его плечи.
Но вдруг, ни с того ни с сего, он остановился. Выражение лица стало затравленным, словно мои слова наконец дошли до его сознания.
— Джиллиан, я не насилую женщин, — хрипло пробормотал он.
— Я… я слышала обратное.
Маттиас нахмурился:
— Значит, тебя обманули. Я никогда не принуждал женщину к близости со мной.
— А сейчас что было?
Он кинул на меня хмурый взгляд:
— Не сказал бы, что ты участвовала безо всякой охоты. Тело не лжет. Твое тело не обманывает.
Не сказав больше ни слова, он отодвинулся, встал с кровати, схватил брюки и быстро их надел.
— Я всего лишь помогал тебе расслабиться, забыть страх и помочь получить невероятное удовольствие. Вот и все. — Он снова схватил меня за подбородок, на сей раз не так нежно. — Посмотри на меня.
Я подчинилась. Желание и умиротворение тут же исчезли без следа, а страх обрушился с новой силой. Я вцепилась в простыни и прикрылась.
Он все-таки остановился. Мог с легкостью закончить начатое без какого-либо сопротивления с моей стороны. Черт, он практически так и сделал.
— Кто тебе сказал, что я насильник? — резко спросил он. — Моника Грей?
Вдруг он изменился? Что, если тридцать лет назад он был более порывист, но за эти годы осознал свои ошибки? И теперь понимает, что женщины готовы согласиться на секс с ним и без принуждения?