«И у тебя это здорово получилось», — ехидно усмехнулся про себя Арчи.
На закате, когда Арчи жевал купленный на обед хлеб, Удо доставил газетную бумагу. Арчи смотрел на старого друга и не мог не завидовать ему. За годы их знакомства Удо пошел в гору. Теперь он персонально доставлял товар только Беннетту и одному-двум важным клиентам; остальных обслуживали наемные посыльные, количество которых все увеличивалось. Коммерческий успех отразился на талии Удо, который стал этакой надежной опорой немецкого общества. Его жена отличалась плодовитостью крольчихи, дети изучали французский язык под руководством репетиторов, а в окнах гостиной его дома были вставлены витражи. Однако, несмотря на успех в делах, Удо не забывал своего старого друга Арчи. И все еще приносил с собой глиняную пивную кружку, когда они встречались, чтобы выпить пива и поболтать.
— Я сегодня видел демонстрацию аболиционистов, — сказал Арчи, помогая Удо занести бумагу в печатный цех «Геральда». — Их разогнали Дохлые Кролики.
Удо покачал головой и остановился, чтобы вытереть лысину носовым платком.
— Все они смутьяны, — сказал он. — Что аболиционисты, что Кролики.
Арчи знал, что Удо терпеть не может говорить с друзьями о политике, но из головы никак не выходил негр, который нашел у колонки ведро с водой и узнал, что случилось с его дочерью.
— Охотники на дроздов крадут детей на улицах, — продолжал Арчи. — Детей, представляешь? А каково родителям?
Удо посмотрел Арчи в глаза:
— Арчи, тебе своего горя хватает. Не напрашивайся на новое.
Нет, такой ответ его не удовлетворил.
— Удо, ведь это же дети.
— Арчи, я нанимаю черных. И плачу им столько же, сколько белым. Это все, что я могу сделать. — Казалось, Удо хотел еще что-то добавить, но передумал, засунул платок в карман и пошел к дверям. — Давай-ка закончим работу.
После полуночи Арчи повернул за угол и вышел на Ориндж-стрит. Болели пальцы, покрытые лиловой типографской краской, которую невозможно отмыть до конца. Где-то в подвальном магазинчике играла музыка и что-то кричали голоса на непонятном языке. Арчи огляделся по сторонам. Продавец устриц стегнул лошадь и поехал в более обеспеченный район, а может, просто домой. Шагали раскачивающейся походкой матросы, зазывали клиентов проститутки, а обездоленные жильцы глазели на все это из окон и темных углов. Арчи валился с ног от усталости.
На ступеньках дома, где он снимал комнату, сидела детская фигурка в шляпе и толстом пальто. Арчи резко остановился. Нет, только не сегодня. Сегодня у него из головы не идет проклятый негр, с рыданиями бегущий за дочкой. Сегодня Арчи хотелось вспомнить свою дочь такой, какой она была. А эта сумасшедшая карикатура на девчонку не имеет права ходить за ним по пятам, называя себя его дочерью.