Сказав последнюю фразу, я облегчённо выдохнул. Что сказать, мне самому понравился мой экспромт.
— Очень интересное у вас мнение, Алексей Сергеевич, — Хрущёв был немного задумчив, но явно доволен, — думаю его нужно оформить в доклад на предстоящем съезде, ибо оно касается фундаментальных основ нашего строя. И если коммунисты страны эту идею поддержат, в чём я почему-то не сомневаюсь, она может стать реальностью. Перед уточнением деталей в свете вышеизложенного, у меня остался лишь один личный вопрос. Если сделать, как вы предлагаете, изменить всю систему власти, то получается, что Генеральный секретарь ЦК КПСС перестаёт быть фактическим руководителем государства?
— Да, несомненно, — практически не думая, ответил я, — главным будет не один какой-то человек, а несколько отдельных координаторов при одном Главном Координаторе, который будет координировать действия остальных координаторов, но не являться прямым руководителем для всей страны. Координатор — это не административный руководитель, а скорее 'генеральный конструктор' в технических проектах, да и само государство станет скорее таким вот 'техническим проектом', если говорить честно, пока не отомрёт с наступлением коммунизма в полном соответствии с теорией.
— Так значит, вы считаете, что лично мне вскоре придётся покинуть своё место?
Не знаю, с чего Хрущёв делал такие далеко идущие выводы, хотя, в общем, он правильно понимал, что в изменившейся системе ему вряд ли будет место. Однако сам характер его вопросов говорил о том, что он не готов сдаваться без боя. Впрочем, планов его смещения у нас не было, всё же на данном историческом этапе он мог принести большую пользу при нашем контроле, естественно.
— Рано или поздно все мы покинем свои места. И вы, и я, чего уж тут скрывать. Однако вам ещё много чего предстоит сделать на своём посту. Вы будете разоблачать культ личности, стучать ботинком по трибуне ООН, обещая показать всем 'Кузькину мать', сажать кукурузу по всей стране…
Хрущёв сильно удивился моим словам. Естественно, ему были переданы материалы по деятельности его прототипа из нашего мира. И я сомневаюсь, что он горел желанием повторить все его 'достижения', особенно те, о которых мы предупреждали особым образом. О том же 'разоблачении культа личности', к примеру. И тут он слышит такой странный пассаж.
— Я вас не понимаю, Алексей Сергеевич, в ваших словах и предыдущих материалах есть слишком большие расхождения. Объясните подробнее, почему я должен, по-вашему, делать всё это, о чём вы только что сказали.
— Хорошо, сейчас раскрою смысл. 'Культ личности', так или иначе, требуется разоблачить. Но, в отличие от нашего варианта истории, требуется разоблачить только культ как явление, а не саму личность, о чём мы говорили прежде. Для советского человека не должно быть никаких культов, ни религиозных, ни героических. Любой культ возникает от чувства личной неполноценности человека, возникающей от невозможности реализовать себя, и от его желания заполнить эту неполноценность чем-то значимым, с чем-то великим, с чем он как-либо связан. Однако если дать широкие возможности для личной самореализации, создать эффективные социальные лифты, то потребность народа в культах существенно снизится. И ещё надо прилагать силы для разъяснения этой позиции народу, что не отдельные герои создают 'светлое будущее', а простые трудящиеся вместе с грамотными руководителями. Где ключевое слово — 'вместе'. Тоже относится и к потенциальным культам киноактёров, певцов и эстрадных деятелей. Культы — это архаизм и буржуазная культура, что несовместимо с моралью советского человека. Разве что культ здорового образа жизни выходит на особое место, заменяя собой все остальные культы.