— Эй, привет, Дейзи! Где ты?
Дейзи вышла на крыльцо. Судя по ее виду, ей было приятно видеть гостью, но вместе с тем она явно слегка встревожилась, когда Нэн сказала, по-прежнему прыгая на месте, словно было невозможно стоять смирно:
— Я тут останусь навсегда, папа разрешил, а мой сундук привезут только завтра, так как все мои вещи надо выстирать и зачинить, а твоя тетя приехала и забрала меня сразу с собой. Здорово, правда?
— Ну конечно. А ты привезла свою большую куклу? — спросила Дейзи, вспомнив, что во время своего последнего визита, Нэн разорила весь свой кукольный домик и настояла на том, чтобы вымыть гипсовое лицо красавицы Бланш-Матильды с мылом, чем навсегда испортила цвет лица бедняжки.
— Да, она где-то тут, — отвечала Нэн, с самой нематеринской беспечностью. — Я сделала для тебя колечко — выдрала для этого волосы из хвоста Доббина. Хочешь? — и Нэн достала кольцо из конского волоса и протянула Дейзи в знак примирения, так как при последнем расставании обе они клялись, что никогда не будут больше разговаривать друг с другом.
Красота подношения смягчила Дейзи, она стала более сердечной и предложила пройти в детскую, но Нэн сказала:
— Нет, я хочу увидеть мальчиков и зверинец, — и убежала, крутя свою шляпу на одной завязке. Завязка оборвалась, и хозяйка оставила шляпу на произвол судьбы в траве.
— Привет, Нэн! — закричали мальчики, когда она вприпрыжку подбежала к ним и объявила:
— Я остаюсь у вас.
— Ура! — завопил Томми со стены, на которой сидел, так как Нэн была родственной душой, и он предвкушал немало совместных удовольствий в будущем.
— Я умею подавать, дайте мне тоже поиграть в крикет, — сказала Нэн, которая охотно бралась за все на свете, не страшась ни шишек, ни синяков.
— Мы сейчас не играем, и, вообще, наша команда подает без тебя.
— Зато я могу перегнать любого из вас, — заявила Нэн, прибегая к своему самому сильному аргументу.
— Это правда? — спросил Нат у Джека.
— Она бегает очень хорошо для девочки, — отвечал Джек, смотревший на Нэн со снисходительным одобрением.
— Попробуем? — сказала Нэн, горячо желая продемонстрировать свои силы.
— Слишком жарко, — и Томми вяло сполз со стены, словно совершенно измученный жарой.
— А что стряслось со Стаффи? — спросила Нэн, чьи быстрые глаза перебегали с лица на лицо.
— Ему повредило мячом руку, а он из-за любой чепухи ревет, — отвечал Джек презрительно.
— Я — нет, я никогда не плачу, даже если очень больно, это только маленькие ревут, — сказала Нэн высокомерно.
— Я мог бы заставить тебя зареветь в две минуты, — отвечал рассерженный Стаффи.