Какой-то человек отошел от группы, собравшейся неподалеку, и с улыбкой двинулся нам навстречу.
— Филипп, Сид. Я счастлив, что вы здесь.
Мы любезно и вполне искренне откликнулись, потому что сэр Томас Улластон, распорядитель на скачках и глава Жокейского Клуба, глава в большей или меньшей мере всей конной индустрии, был умным человеком и как администратор предпочитал действовать в открытую.
Временами он казался довольно суровым, во всяком случае, многие считали его таким. Впрочем, мягкий и безвольный человек никогда не справился бы с его работой. За короткий срок своего руководства он ввел несколько хороших правил и очистил нашу отрасль от злоупотреблений. Он проявил решимость в тех вопросах, где его предшественник откровенно спасовал.
— Как ваши дела, Сид? — спросил он. — Поймали на днях каких-нибудь мошенников?
— Увы, нет, — с грустью ответил я.
Он улыбнулся Филиппу Фрайли.
— Наш Сид основательно взялся за дело и скоро оставит службу безопасности с носом. Да, да. В понедельник ко мне в офис пришел Эдди Кейт. Он пожаловался, что мы дали Сиду слишком много воли и попросил меня проследить, чтобы он не командовал на скачках.
— Эдди Кейт? — переспросил я.
— Почему ты так шокирован, Сид, — поддразнил меня сэр Томас. — Я сказал ему, что скачки для тебя очень много значат, начиная с Сибури и все последующие, и я не позволю Жокейскому Клубу вмешиваться в твои дела. Ну, разве только если ты выкинешь какой-нибудь фортель, но, судя по прошлому, такое за тобой не водится.
— Спасибо, — чуть слышно проговорил я.
— И ты можешь считать, — уверенно произнес он, — что это официальная позиция Жокейского Клуба, равно как и моя собственная.
— Почему Эдди Кейт хочет меня остановить?
Сэр Томас пожал плечами.
— Он намекнул на документы Жокейского Клуба. Вроде бы ты видел какие-то из них, и это его рассердило. Я сказал ему, что он должен привыкнуть, потому что я никоим образом не намерен препятствовать твоим расследованиям. Я считаю, что они пойдут скачкам лишь на пользу.
Я почувствовал, что не заслужил подобную похвалу, но он не дал мне времени возразить.
— Почему бы вам обоим не подняться наверх, выпить и закусить сандвичами. Прошу вас, Сид, Филипп… — Он повернулся и жестом пригласил нас следовать за ним, а сам направился первым.
Мы прошли по лестнице, которая называлась «частной». После большинства скачек гости поднимались по ней в роскошно обставленный кабинет распорядителя комнату, украшенную коврами. Ее широкие окна выходили на спортивные дорожки.
Там уже собралось немало гостей, раз бившихся на группы. Официант сновал между ними с подносом и подавал напитки.