Честно говоря, быть посредником в журналистской шумихе, в мои планы на этом приеме не входило. Его я должен был использовать для расширения круга знакомых среди дипломатов, крупных государственных служащих. Мне нужно было встретиться и закрепить свои отношения с несколькими людьми, которые очень интересовали меня и, естественно, мою службу. В общем, забот было много, так как такие большие сборы интересных людей случаются не часто в Бирме. И тут, как на грех, на мою голову свалился этот француз с какой-то бредовой идеей. В посольстве среди своих людей не было и намека на мысль, что Терешкова в интересном положении.
Видя серьезность Жака, с которой он раскручивал свою идею, я понял, что француз не шутит и, не желая обижать его, зная его дотошность, пообещал осторожно все разузнать. Я высказал пришедшую мне внезапно мысль, что не исключаю, что недомогание Терешковой вызвано пребыванием ее в жарком климате Индонезии и Бирмы (космонавты прибыли к нам из Джакарты, где провели несколько дней), духотой сегодняшнего дня и т. д.
Жак не унимался, его глаза горели, руки подрагивали, он был в состоянии нервного возбуждения, ему явно не хотелось упускать возможную сенсацию. В этот момент я хорошо понимал его как журналиста. В то же время я осознавал, что если француз прав и мир действительно скоро узнает, что Терешкова беременна, то Советскому Союзу будет трудно объяснить, от кого, когда и как забеременела незамужняя женщина, побывавшая в космосе.
Меня заботила одна мысль — как удержать журналиста возле себя, не дать ему быстро и самостоятельно провести расследование и не поставить Валентину Терешкову в неловкое положение перед всем миром.
Разведчик должен всегда, в любой ситуации, оставаться разведчиком или, как в этом случае, хотя бы мужчиной, советским мужчиной, и защитить честь нашей женщины. Не дай Бог, этот француз раструбит на весь мир новость, что Терешкова беременна, а потом она не подтвердится. Французу-то ничего, а нашей милой «космической» женщине придется оправдываться.
Я заметил Жаку, что, видимо, на этой сенсации можно заработать, прославиться. Изобразив готовность сейчас же заняться расследованием этого вопроса, я предложил французу подождать меня на краю площадки, где толпились гости, а сам пошел в здание посольства, где якобы находился врач команды космонавтов.
В посольстве я встретил советника Щукина и вкратце рассказал ему о догадках французского журналиста. Наш дипломат был поражен этой новостью, он сообщил мне, что космонавты на следующий день улетают на родину и надо сделать все так, чтобы это предположение Жака не попало на страницы газет. Он посоветовал мне проинформировать о сенсационном открытии француза нашего посла — Андрея Мефодиевича Дедовского.