Ответ привел ее в состояние полнейшего уныния. Нужно вернуться к Таю и извиниться. Как бы унизительно и жутко это ни показалось, ей придется так сделать. Иначе она ничем не будет отличаться от Рамоны, которая ни разу в жизни ни перед кем не извинилась.
Всякий раз, когда Трейси особенно старалась не идти по стопам матери, ей приходилось разбираться, что правильно, а что неправильно, пусть даже в самых незначительных пустяках. Казалось, ей трудно было определить границу между разумным и неразумным.
Может, ей как раз то и нравилось в Тае, что он всегда был уверен в себе. Он имел четкое и непреклонное представление о том, что такое честность и добрый нрав. Он не признавал догадок. Трейси совершила немало бесчестных поступков и все еще порой совершала их. Ей бы хотелось иметь добрый нрав, но она отчаялась добиться этого. Может, это и было главной причиной ее приезда на ранчо Кэмерона. Если бы она смогла подняться до уровня тех мерок, которыми оценивал все в жизни Тай… Беда только в том, что для таких, как она, предъявляемые Таем требования кажутся непомерно высокими.
Так или иначе, но ей удалось собраться с духом, чтобы выйти из спальни и отправиться на поиски Тая.
Тай на миг вдруг увидел в Трейси сходство с ее матерью, Рамоной Лэнгтри, и у него это вызвало лютое отвращение. Он вышел из дому и направился к пастбищу, чтобы поостыть в одиночестве. Хотя говорить о том, чтобы «поостыть», можно было только в переносном смысле, поскольку вечером было так же жарко, как днем.
Пасущиеся на пастбище отлученные от матерей жеребята, семеня ножками, постепенно подобрались поближе к нему, пока он стоял, опершись локтями на забор, не обращая на них внимания. Тай все еще был погружен в мысли о Трейси, когда жеребята насторожились, заметив что-то за его спиной.
Наверняка это была Трейси, со сложенными в сумки вещами направлявшаяся к машине. При этой мысли в нем вновь поднялось раздражение. Ну все, хватит! С Трейси у него покончено. Он попросит Марию собрать все, что Трейси оставила, и отправит за ней в Сан-Антонио. Пусть ищет любого доктора, который написал бы ему записку или справку об освобождении ее от работы — если она способна зайти так далеко, — потому что он ни за что на свете не позволит ей вернуться. Ну и пусть она отправляется домой и выписывает ему чек. Он положит деньги на счет в банке и выбросит Трейси из головы.
Представив ее огромные голубые глаза и удивительное лицо, Тай вдруг очень огорчился. Трейси была, на его взгляд, слишком беспокойной, слишком неприкаянной. Но она оказалась первой из встреченных после Рио женщин, сумевших привлечь его внимание.