Он выбежал из дому. Погода резко ухудшилась: теперь шел проливной дождь и дул сильный ветер. Пока он добрался до ее машины, волосы его успели намокнуть. Вещей в багажнике не оказалось, по крайней мере у нее есть теплая одежда, подумал он. Из разговора с Петерсами выяснилось, что в течение дня никто не звонил и не появлялся.
Куда могла деться Оливия в такой дождь? Куда бы направился он? В хижину! — внезапно озарило его. Оливия не побоится подняться в одиночку на гору, она не из трусливых. Он оставит дверь незапертой, включит свет и быстро, насколько позволит погода, поднимется на вершину горы. Из ящика письменного стола он достал лист бумаги и написал записку на случай, если она вернется сюда в его отсутствие. В постскриптуме, понимая, что совершает серьезный поступок, он приписал: «Я люблю тебя».
Она его не любит и ясно дала ему это понять. Ну что ж, пусть посмеется над ним. Лично он не намерен больше никого обманывать. Он и так черт знает что натворил, скрывая от нее свои чувства.
Сзади открылась дверь.
С бьющимся сердцем он стремительно обернулся и увидел Оливию, стоявшую на пороге. Она смотрела на него так, словно никогда раньше не видела. Щеки ее побелели, с дождевика лило на коврик.
— Дождь идет, — пробормотала она, дрожа всем телом.
У Мэтью как будто язык прилип к гортани. Сделав усилие, он сказал:
— А я как раз писал тебе записку. Потом собирался подняться к хижине, поискать тебя там.
— Мне пришлось вернуться с полдороги, начался дождь. Я собиралась разбить окно в доме. — На замерзшем лице двигались только губы. Она улыбнулась. — Но теперь здесь ты, и мне не придется совершать ничего противозаконного. Мы ведь очень любим с тобой соблюдать букву закона, правда?
Скажи что-нибудь, Мэтью, или сделай что-нибудь. Он быстро пересек комнату, втянул ее внутрь и закрыл дверь. Ему бы сразу сказать: «Я люблю тебя». Момент был самый подходящий. Но он решил отложить признание на более позднее время, когда они окажутся в постели, в камине будет гореть огонь и плотные шторы отгородят их от ночной темноты. Тогда наступит время романтики.
— Ты разбила лоб, — проговорил он.
— Ударилась о лобовое стекло. Олень внезапно выскочил на дорогу.
— Ты замерзла. Я разведу огонь и подогрею суп.
— Хорошо, — сказала она, отводя глаза.
Когда Мэтью вернулся, Оливия стояла на кухне, держа в руках его записку.
— Ты написал? — В голосе ее послышалась враждебность.
Сердце его чуть не вырвалось из груди.
— Да.
Она откинула капюшон, рука ее дрожала.
— Перестань играть со мной, Мэтью, я этого больше не вынесу. Ты не любишь меня.