Ты идешь туда, где никто не ждет.
Ты спешишь куда-то уж который год.
Сапоги – твои братья, и мешок за спиной.
Пыль терзает ноги, пути нет домой.
Тропа, тракт, перевал – вот твоя дорога.
Сколько их было, еще будет так много.
Ты всегда в пути, бредешь сам с собой.
Ты везде чужак, не зовут домой.
Ты нашел его, сердце любимой в грязи.
Оглянись кругом, у прохожих спроси.
Ты узнаешь место, где заждался покой,
И душа болит, возвращаясь домой.
«Вернуться домой». Старая баллада
25 сентября 652 года.
Граница Элагонского герцогства
Шел дождь, и было холодно. Мертингер кутался в плащ и рукой придерживал край капюшона, чтобы тот не спадал. Справа к дороге вплотную подступал лес, а слева был отвесный берег реки. Стволы голых деревьев торчали из сплошного ковра желтых и багровых листьев. Подчас ветер подхватывал листья и сметал их с обрыва. Внизу бесновались по-осеннему черные языки стремительной воды. Течение в этом месте было быстрым, и каждый удар безжалостного языка Илдера по камням сопровождался громыханием и фонтаном брызг. На душе было столь же хмуро, как в небе. Настойчивое ощущение безысходности протягивало к одинокому всаднику свои мерзкие лапы, которым только дай возможность к тебе прикоснуться, и они уже не отстанут, не отцепятся никогда.
Тракт был пустым: ни телеги, ни кареты, ни всадники уже два дня как не встречались Мертингеру – на день конного пути никто не осмеливался приближаться к указателю с надписью: «Вы въезжаете в Элагонское герцогство. Добро пожаловать, путник». Даже столь гостеприимное приглашение не могло привлечь странников. Правда, эльфийский лорд был исключением: во-первых, он не знал причин, отчего все сторонятся Элагонского герцогства – война ведь закончилась, и сражения отгремели, во-вторых, ему было просто плевать на все возможные причины, а в-третьих – и главное, – у него был путь, который он чертил для себя сам, не позволяя вмешиваться в него ни людям, ни обстоятельствам.